– Я пойду с тобой, – предложил Кларк, широко улыбаясь. – Мне как раз нужен перерыв.

Я не знала, как сказать, что хочу побыть одна, тем более что не была уверена, действительно ли мне это нужно. В конце концов, всю вторую половину дня я и так провела в одиночестве и не могу сказать, что осталась довольна. Так что я изобразила нечто среднее между кивком и пожатием плечами и вышла через парадную дверь почти бегом, потому что Берти изо всех сил тянул поводок. Мы оба оказались снаружи, я хотела достать ключи, но Кларк уже запирал дверь своей связкой. Заметив, что он собирается взять меня за руку, я быстро переложила в нее поводок, опасаясь, что если позволю Кларку слишком долго к себе прикасаться и отдамся своим чувствам, то окажусь на слишком опасной, неизведанной территории. Еще хуже будет разрыдаться при нем.

– Ну так что там происходит? – спросил Кларк после того, как мы некоторое время шли в молчании; Берти сначала прыгал вперед, пытаясь обнюхать одновременно четыре куста, а потом возвращался назад, опасаясь, что что-нибудь пропустил. – Что-нибудь изменилось?

– Нет, – сказала я, ощущая вес этого слова, как будто в моем животе оказался шар для боулинга. Я тяжело вздохнула. – Не знаю… – я запнулась, но потом заставила себя закончить предложение, – не знаю, удастся ли нам с этим справиться.

Кларк обернулся ко мне, между его бровями появилась складка.

– Конечно, у вас получится, – заверил он, но в его голосе послышалась тревога. – Я хочу сказать… вы ведь лучшие друзья. Вас так просто не возьмешь. Вы справитесь.

– Может, и нет, понимаешь? – огрызнулась я и прикусила губу. – Прости, – я намотала поводок на запястье и снова размотала. – Я просто… – «срываюсь на тебе», – пронеслось в моей голове.

– Значит, – Кларк глядел на меня, и я видела, как к нему в голову пришла та же самая мысль, которая посетила и меня сегодня утром, и он огорчился не меньше моего. – Получается, что все закончилось? Лето закончилось? Вот и все?

Я слышала в его голосе боль – он ведь тоже потерял друзей. Но он-то их знает всего два месяца, а не много лет, поэтому в глубине души я не считала, что тоже имеет право испытывать боль. Я покачала головой, размышляя, стоит ли отвечать. Берти задержался возле своего любимого дерева, Кларк тоже остановился и еще раз попытался взять меня за руку.

– Энди, я рядом. Все нормально.

Я посмотрела на него снизу вверх – на его лицо в солнечном свете, проникавшем через ветки деревьев, – и мне захотелось поделиться с ним всем, что чувствую. Мне хотелось, чтобы у меня был кто-то, кому бы я могла рассказать свою боль. Кто-то, у кого достанет мужества вместе со мной встретить все испытания лицом к лицу, чем бы они ни закончились. Но на Кларка так же нельзя было рассчитывать, как и на отца. Через несколько недель он уедет, и я не должна забывать об этом ни на секунду. Они оба одной ногой были уже за порогом. Я не могла рассказать Кларку о том, что чувствую, мне нельзя было так к нему привязываться, потому что в конце лета он уедет, и тогда я останусь совсем одна.