«…Я всю ночь читала, Алекс. Идею подхватили не только в Семейке – по всему Интернету пестрят истории с хэштегом #то_что_нас_определяет. Я охренела (прости, но другого слова не подберу) от масштабов.

Кто бы мог подумать, Алекс, что фильм, который я сделала в первую очередь о тебе и для тебя, сможет повлиять на людей почти так же, как и песни ребят? Теперь я понимаю, какая это ответственность. И в то же время – я ее не просила, не готова была взять на себя. Я рада, конечно, наблюдать за происходящим, но тяжело видеть столько боли. И даже получать угрозы за то, что не позвала кого-то в фильм, что отвлекаю внимание от группы, что в другом фандоме все лучше – допиши еще сотню вариантов и подчеркни нужное.

Но если завтра случится апокалипсис, я буду знать, что оставила после себя след. Сделала лучшее, что могла в этой жизни. И все это благодаря тебе, Алекс, даже если тебя нет. Считай, это я тоже сделала за двоих».

Николь закрыла дневник и спрятала его в сумку. Она всегда так делала. Не из страха, что кто-то прочтет, – хотя это тоже не лучший вариант. Так Алекс все время была с ней, и Никки в любой момент могла написать ей. Вроде чтобы отправить письмо тем, кого нет, его надо сжечь – Николь понятия не имела, откуда в ее голове это вообще взялось, – но она верила, что Алекс все видит и так.

До прихода Криса оставалось еще минут двадцать. Николь так сильно нервничала, что не сомкнула глаз – поэтому и читала всю ночь истории из фандомов. Больше оттягивать не имело смысла – она приняла решение уволиться. И пусть новая работа еще не найдена, эта больше не приносила никакого удовольствия. Никки заставляла себя вставать каждое утро, выдавливала из себя по слову эти злосчастные статьи и посты. Никому от ее работы не было хорошо, и больше Никки не видела смысла это отрицать. Да, с деньгами сейчас было получше, но уходить в никуда страшно всегда. Взрослая жизнь, мать ее.