Но я знаю, как ответить правильно. Знаю, чем ее подманить.

— Это ты! — кричу я. — Ты же знаешь! Это бесспорно ты!

Афина рассыпается шелестящим смехом:

«Ну тогда мой вопрос: почему?»

С ее голосом что-то не так. Я только сейчас это различаю. Это не голос, которым общаются с друзьями. Это что-то натянуто-искусственное, как на сценическом представлении. Так изъясняются звезды шоубиза перед тем, как им на сцене приходится описывать свой первый секс или есть вареные обезьяньи мозги.

С ней все в порядке? Может, ее держат в заложниках? А к ее голове приставлен ствол пистолета?

Она переспрашивает точно с такой же интонацией, предваряя свой вопрос все тем же шелестящим, змеистым смехом:

«Итак, мой вопрос: почему?»

— Причины как таковой нет! — кричу я. — Я взяла твои страницы, прочла их и подумала, какие же они замечательные. Я ведь всегда тебе завидовала и просто хотела узнать, каково это. Я об этом даже и не думала, это просто случилось. Непроизвольно.

«Ты не думала, что крадешь мою работу? — Теперь голос эхом отдается где-то сверху. На этот раз речь странно искажена, как будто она говорит сквозь воду. Совсем, ну совсем на нее не похоже. — Ты не задумывалась, что это преступление?»

— Конечно, теперь я это понимаю. Я была не права…

Снова шелестящий смех. И снова тот же вопрос, заданный с той же интонацией:

«Мой вопрос тем не менее прежний: почему?»

— Потому что так несправедливо! — кричу я в отчаянии. Свою точку зрения Афина высказала. И незачем продолжать мной играться. — Ты же знаешь, какие истории людям по нраву. А до моих историй никому не было дела. Понимаешь? Никому. Вот я и возжаждала того, что было у тебя, хотя и не хотела сделать тебе больно. Я бы никогда не причинила тебе боль. Я просто думала…