– Так я и еду только в одну сторону.

Как-то это было странно. Полицейский просто посмотрел на меня. Обернулся в машине и просто посмотрел на меня, понимаете? Все это было как-то странно.

И мы поехали в Шарлотт, зашли на заправку, в магазин, купили пару буханок хлеба и немного картофельных чипсов, газировки и прочего, спустились и припарковались на пляжной стоянке, большой стоянке у реки Дженеси, возле самой реки, где склады. Мы заперли машину, вышли на пляжный пирс и стали кормить хлебом уток и чаек. Мы дошли до конца пирса, поболтались там, понаблюдали за причаливающими лодками и все такое. Пробыли там около пары часов, вернулись и остановились там, где спускают лодки на воду… там было еще много уток. Потом вернулись к машине, поднялись наверх и вернулись в тот же магазин, купили еще хлеба и всякой всячины и поехали в «парк на развороте».

Мы спустились вниз по крутому склону холма, там еще бетонные причалы с небольшими перилами, на воде разворачивалось судно, которое дно углубляет. Там, внизу, кормят морских чаек и уток, бегают ондатры…

Мы вернулись оттуда пешком и просто пошли вдоль реки к тому месту, где стояли баржи, дошли до конца шлаковой дорожки… И там стоит бетонный блок с кольцом, как будто к нему что-то привязывают, а справа сбоку есть участок, заросший невысокой травой, и кто-то оставил там старый ковер, серый, два куска. Чтобы не сидеть на земле, кто-то принес туда ковер. Мы сели на него.

Мы там просто лежали и разговаривали, понимаете? И я не знаю, о чем мы говорили, но через некоторое время она, знаешь, спросила:

– Ты можешь научить меня заниматься любовью?

Я спрашиваю:

– Сколько тебе лет?

Она говорит:

– Тридцать.

Я спрашиваю:

– Ты никогда не была с мужчиной?

Она говорит:

– Нет.

Она сняла пальто. Я снял рубашку. Снял все, кроме шорт, и она сняла все, кроме трусиков и лифчика, и я лежу рядом с ней. Я начинаю целовать ее, смотрю на нее и говорю:

– Если ты говоришь, что никогда не была с мужчиной, то где ты научилась так целоваться?

Она говорит:

– По телевизору.

– Ну да, конечно.