Я отвела ее в сторону и сказала:

– Роуз, я была бы счастлива, если бы могла проводить с ним хотя бы пятнадцать минут в неделю. Тебе не о чем беспокоиться. Что мы можем сделать, просто сидя здесь и глядя друг на друга?

Она вроде бы согласилась, и я еще пару раз сходила туда с ней. Она провела там все время, не оставив мне ни минуты! Арт плакал и посылал мне воздушные поцелуи через стекло. Я написала на обороте газеты «Я люблю тебя» и подняла ее, когда Роуз не смотрела.

Он начал звонить мне каждый вечер. Я сказала, что больше не собираюсь мириться со всем этим дерьмом от Роуз и, когда она в следующий раз войдет в комнату для свиданий, встану за стеклом, чтобы он мог увидеть меня и воспрянуть духом. Я сказала, чтобы он обязательно смотрел на меня, когда будет с ней разговаривать. Он сказал, что если она обернется, то увидит тебя, а я ответила, что в таком случае покажу ей средний палец. Я обещала показать ему новую завивку, которую сделала мне моя дочь Линда.

На следующий день мне позвонил адвокат Арта и сказал, что я вообще не смогу там находиться, даже просто стоять за стеклом. И что этого потребовала Роуз. Вот сука! Если Арт и поступал нехорошо с какими-то женщинами, то лишь потому, что они, Роуз и мать, сильно его донимали. Я хотела встретиться с ней в каком-нибудь темном переулке и сразиться с ней за Арта. Он стоил того, чтобы из-за него оторвать голову, зубы и ногти на ногах. Вот как я себя чувствовала и вот чего хотела.

Потом Арт попросил меня помочь ей. Он сказал:

– Милая, она живет с людьми, которые ее обкрадывают. Ей некуда обратиться, и я не хочу, чтобы она оказалась на улице. Ты не можешь приютить ее? Мы трое должны держаться вместе.

Конечно, я бы сделала все что угодно для Артура Шоукросса. Роуз платила десять долларов в неделю и помогала мыть посуду, стирать и убирать. Мы с сыновьями поделились тем, что у нас было, но я бы никому не позволила притронуться к двум последним салатам с оливками, которые все еще храню в холодильнике. Арт приготовил их для меня собственными руками, и мне было больно, что мы не смогли съесть их вместе. У меня было много замороженного лосося, которого он поймал, и я поклялась, что буду хранить рыбу сорок лет, если электричество не подведет.

Мы с Роуз узнали друг друга лучше. Через некоторое время мне даже стало немного жаль ее. Вся эта история для нее тоже не стала букетом роз. Она не знала никакой другой жизни и вышла замуж еще ребенком за какого-то старого пердуна вдвое старше себя. Дети ненавидели ее за то, что она сбежала с Артом. Потом его арестовали, и у нее никого не осталось.