При мысли о Вивьен к горлу подступил ком.

– И ради чего все это? – спросила она.

Йенс снова пожал плечами.

– Об этом она тоже не говорит, только повторяет, что за всем стоял ее муж.

Лени задумчиво кивнула. У нее были некоторые мысли на этот счет, но ей пока трудно было говорить – слишком сильно болело горло. Лени понимала, как ей повезло. Эдгар Кляйншмидт, этот торговец вином, который так ей понравился, когда он рассказывал о своих винах, в суматохе не довел дело до конца. Лени сделала вид, что потеряла сознание, и в ту же секунду он отнял руки от ее шеи.

Лени видела, что произошло потом: как актриса застрелила своего мужа, и тот даже не попытался защититься. Он позволил казнить себя, поскольку верил, что любимая последует за ним, – но Эллен Лион этого не сделала.

Эдгар Кляйншмидт во всем подчинялся жене. Она манипулировала им, пыталась сделать из него другого человека, который убивал бы для нее молодых, уверенных в себе женщин. Из того, что рассказал ей комиссар Кернер, Лени поняла, что Катрин Кляйншмидт питала ненависть к молодым девушкам, которые, с ее точки зрения, разрушали ее карьеру. Во всяком случае, так это выглядело.

Но было еще что-то, Лени это знала. Настоящая, искренняя любовь. Эдгар был для Катрин не просто исполнителем ее воли. Возможно, актриса действительно обрела мужа мечты, но в какой-то момент все-таки обнаружила в нем изъян – и решила не расставаться, а исправить его. Эдгар по своему складу был из тех людей, которые позволяли манипулировать собой.

– Да, у меня для вас подарок, – сказал Кернер, прерывая тягостное молчание. Он запустил руку в пакет, с которым пришел в палату, и достал книгу.

– Это мне? – удивилась Лени.

– От Хендрика тен Дамме. Толстой «Война и мир». По его словам, одно из ранних, очень ценных изданий.

Лени взяла книгу в руки: она действительно выглядела очень старой.

– Он спрашивал, можно ли заглянуть к вам, но я хотел для начала узнать, не против ли вы.

– Даже не знаю…

– Вам не обязательно с ним говорить, но, мне кажется, он чувствует себя виноватым и хочет попросить прощения.

– За что?

– Потому что он действительно тот самый миллионер, о котором писала Вивьен. В ту ночь она была у него, но совсем недолго, потому что тен Дамме счел ее слишком уж напористой. Теперь он уверен, что Вивьен была бы жива, если б осталась у него.

– Я подумаю, – просипела Лени.

– Но у меня есть для вас еще кое-что…

Йенс достал белую открытку, сложенную пополам, и протянул ей. Лени раскрыла ее. «Дорогая фройляйн Фонтане, не хотели бы вы занять должность редактора в нашем издательстве?» – было написано от руки. И внизу – подпись Хорста Зеекампа.