– Ты слышал?

– Да.

Интересно, это мама напрямую ему сказала или она просто рассказала такому количеству людей, что слова сами его нашли?

– Я сказала, что мой опыт отличался от опыта Джулии, и это правда. Мне не хочется раскапывать прошлое.

Мэтт поворачивается ко мне с искренней благодарностью на лице.

– Спасибо.

– Но можешь не сомневаться, это было вообще не ради тебя.

– Никому не говори о нас, Люси.

У меня перед глазами стоит Мэтт, каким он был пять лет назад. В тот день, когда он выгнал меня из дома и отправил к родителям.

– Савви мертва, Мэтт, – захлебывалась я. – Сейчас все наше не важно.

– Будет важно полиции. Не вынуждай меня рассказывать, что мы друг другу сделали, хорошо? Не вынуждай меня…

Я понимала, что он говорит, – если полиция ищет доказательства, что я уже проявляла жестокость, Мэтт однозначно их предоставит. И я могла бы попытаться объяснить, что насилие шло с его стороны, но теперь все выглядит слишком размыто. Люди не верят женщинам, которые дают сдачи. Когда мужчина срывается на насилие, говорят, что он теряет самообладание или совершает ужасную ошибку. Когда это делает женщина – она психопатка.

Мэтт внезапно делает шаг вперед, возвращая меня в настоящее. Припирает меня к машине. Прижимается ко мне всем телом и накрывает мои губы своими.

Он на вкус как мята, не алкоголь, это напоминает мне наши ранние годы. Ближе к концу он всегда был на вкус как алкоголь. Или от него так пахло. Алкоголь вытекал из его пор.

Но этот Мэтт – тот, который мне когда-то нравился.

– Кажется, я буду по нему скучать, – сказала я Савви. – Это плохо, да? Что я буду по нему скучать?