– Эй, – он потряс его за плечо. – Я ждал твоего долбаного телефонного звонка, помнишь?

Голова Шизика откинулась назад: закаченные глаза, восковой цвет лица, струйка пенистой слюны в уголке рта. Он все еще держал шприц; на руку был наложен жгут.

Не нужно даже было щупать пульс – он был мертв. Передоз…

«Бедный Шизик, – подумал Рикардо со сжимающимся сердцем, проводя рукой по лицу бродяги, чтобы закрыть ему глаза. – Как ты мне когда-то говорил? “Пока смерть не разлучит нас…” Ну вот ты и ушел в объятия любимой».

26 часов с момента исчезновения

– Разве ты не собираешься это есть?

Меццанотте подвинул половину своего сэндвича другу.

– Нет, Филиппо, это все твое.

Инспектор массировал свою больную от усталости и напряжения шею. Он дежурил уже двенадцать часов подряд, и беспокойство о судьбе Лауры теперь буквально пожирало его. Время шло, а о ней по-прежнему не было никаких известий. Рикардо должен был осветить ту черную дыру, которая поглотила ее, но не знал, как это сделать. В какой-то момент он не устоял и решился позвонить Де Фалько. Не скрывая своего раздражения по поводу его попытки вмешательства в расследование, заместитель комиссара поспешил сообщить ему о развитии событий, вернее об их отсутствии: после обнародования личных данных девушки о ней по-прежнему ничего не было слышно; проверки камер наблюдения и кредитных карт оказались безуспешными. Что касается ее мобильного телефона, то он перестал подавать сигналы в 20:33, когда Лаура еще находилась в районе вокзала. Связаться с ее родителями пока не удалось; оставалось надеяться, что он сможет сделать это на следующее утро.

– Другие идеи? Предложения? Ничего? – спросил Рикардо у Колеллы и Минетти, которые лишь тупо смотрели на него, не говоря ни слова.

В тот вечер атмосфера в бывшей кладовке была унылой. Исключительно из чувства долга, чтобы подвести итоги своего расследования, в конце рабочего дня, как обычно, Меццанотте собрал своих недовольных коллег. Их смена уже давно закончилась, и они не могли дождаться, когда отправятся домой.

Закусывая жуткими резиновыми сэндвичами, которые по достоинству оценил только Колелла, они в миллионный раз пересмотрели имеющиеся в их распоряжении данные, выдвигая по ходу дела новые гипотезы, которые тут же отбрасывались как явно несостоятельные.

Суровая правда заключалась в том, что расследование зашло в тупик, из которого не было возможности выбраться. Несмотря на все усилия, им не удалось найти никого, кто знал бы что-нибудь о Призраке или о таинственных сделках, которые, как предполагалось, происходили в подземных помещениях вокзала. У них не было возможностей, чтобы обыскать их. Более того, после смерти Шизика и исчезновения Амелии Меццанотте лишился своих информаторов на вокзале.