Он показывает мне скрученную спичку и потирает мой носок в том месте, где появилось черное пятнышко.

— Разве твоя Ма никогда не говорила тебе, что с огнем играть нельзя?

— А у нас его просто не было.

— Чего не было?

— Огня. Настоящего.

Он с удивлением смотрит на меня.

— А, понимаю, у вас была электрическая плита. Как это я раньше не догадался?

— Что случилось? — входит бабушка.

— Джек изучает кухонную утварь, — отвечает ей отчим, помешивая пасту. Он берет какой-то предмет и смотрит на меня.

— Это терка, — вспоминаю я.

Бабушка накрывает на стол.

— А это что?

— Толкушка для чеснока.

— Не толкушка, а давилка. Давить — это гораздо сильнее, чем толочь. — Он улыбается мне. Он ничего не сказал бабушке о спичке, то есть соврал, но по уважительной причине — чтобы мне не попало. Он берет еще какой-то предмет.

— Еще одна терка?

— Нет, это соковыжималка для цитрусовых.

— А это что?

— Это… ус.

Отчим цепляет лапшу и пробует ее.

— Мой старший брат, когда ему было три года, вывернул на себя кастрюлю горячего риса, и кожа на руке у него так и осталась морщинистой, словно чипсы.