Вместе с водителем они переложили Артёма на каталку и, с трудом преодолевая сугробы, довезли до машины. Там сняли с него куртку и померили давление.

– Что принимали? – повторила она.

– Честно – ничего. Он только кофе пил.

– Это наркотическое опьянение.

Я ахнула.

– Ему ничто не угрожает. Сейчас в больницу отвезем. Через часа три сам очухается.

– А можно без больницы?

– Теперь вряд ли. Мы вас забрали и передали, что везем. А если он ненароком помрет – кто будет виноват?

Я снова ахнула.

– Не помрет, конечно. Но порядок есть порядок.

По радио у водителя играли американские рок-н-ролльные песенки пятидесятых.

– Слушай, – произнесла девушка, пристально вглядываясь мне в лицо, словно тоже пытаясь отыскать признаки наркотического опьянения. – Чисто житейский совет: бросай его. Вот прямо сейчас. Как довезем, собирайся и уходи. Поезжай домой и забудь как о страшном сне. Ты не думай, я не поучаю, просто сама три года жила вот с таким. Это никогда не заканчивается, поверь.

– Он не наркоман. Я не знаю, как это произошло, – произнесла я и в ту же секунду совершенно отчетливо поняла, что знаю. – Умоляю, сделайте ему какой-нибудь укол, чтобы быстрее очнулся. У нас совсем нет денег. Я бы заплатила, но осталась только мелочь. Нам правда нельзя застревать в больнице. Назовите просто свой телефон. Я запомню. Мы вам переведем деньги.

Она устало посмотрела на меня.

– Бросай его.

– Ему подсыпали! Мы были в гостях! Там такие люди…

Девушка продолжала сканировать меня взглядом. Наконец решилась. Раскрыла свой чемоданчик и достала ампулу.

– Денег не нужно, но в больницу мы все равно его сдадим. Дальше – сами разбирайтесь.

В приемном отделении никого не было. Артёма завезли на каталке в кабинет и переложили на кушетку.