– Ладно уж, поезжай. Я передам, чтобы тебя пустили.
Примчавшись домой, я тут же сняла куртку и принялась крутить ее в поисках пуговицы, наконец нашла: небольшая, серая, в тон подкладки, пришита возле бирки, как будто так и задумано. Но ни других пуговиц, ни петель на куртке не было. Только молнии, завязки и липучки. Стежки внутри пуговицы выглядели как квадрат с перекрестьем внутри. Обычные пуговицы никто так не пришивает.
Прямо в коридоре сфотографировала ее и отправила Даше с просьбой объяснить, что это может значить. В том, что это дело Надиных рук, я не сомневалась. Какой-нибудь сглаз или проклятие. Быть может, поэтому со мной происходили все эти странности и снились кошмары? В пуговицы я слабо верила, но Надя была опасной. Даша не отвечала. Достав из кармана визитку, я отправилась на кухню. В телевизоре у Кощея кто-то стрелял. Пару минут посидев в задумчивости, я набрала номер. После третьего гудка ответил усталый, сонный голос.
– Меня зовут Мария Иванова, вы мне оставили свою визитку, чтобы, если что-то узнаю насчет трупа, я вам позвонила, – скороговоркой выпалила я.
– Насчет какого трупа? – пробурчал он.
– Помните, в октябре за школой женщину нашли в колодце?
– Угу.
– Вы уже выяснили, кто это? А убийцу нашли?
– Девушка, вы смеетесь? – Раздражения он не скрывал.
– Нет, мне правда очень важно знать, потому что тогда мы могли не узнать ее, перепутать, как-то неправильно опознать.
– Вам есть что сообщить полиции по данному делу?
– Я… Мне … Нет, наверное, нет. Но подождите, не кладите трубку. Скажите хотя бы, это Надежда Эдуардовна Сорокина? Пожалуйста, мне очень нужно знать. Нам нужно, всей школе.
Из трубки послышались короткие гудки.
Я резко вскинула голову: передо мной стоял Кощей и вопросительно смотрел.
– Слушай, – сказала я, – можешь помочь? Очень надо. Это насчет Нади.
Он продолжал смотреть.
– Возможно, это не Надя.
– Как не Надя?
– А вот так! Кто-то другой. Лицо кислотой облито, вот поэтому и перепутали, наверное. Пожалуйста, позвони по своим каналам, узнай, кто это.
Кощей недовольно поморщился.