Скотт был взбешен и немедленно попытался остановить Шеклтона. Это выглядело как попытка наложить дисциплинарное взыскание на младшего офицера. Шеклтон сдержал эмоции – и просто отказался подчиняться. Он напомнил Скотту, как однажды в Антарктике тот заявил, что больше не оставит службу в военно-морском флоте и не вернется на юг. Не имея рычагов влияния на Шеклтона, Скотт попросил Уилсона о содействии.
Тот действительно мог помочь. Тем более что Шеклтон относился к Уилсону с большим уважением и был искренне привязан к нему, пытаясь, хотя и безуспешно, уговорить его присоединиться к своей экспедиции. Уилсон считал, что Шеклтону следовало «отказаться от всей этой затеи». Сам Уилсон на его месте, несомненно, поступил бы именно так в силу своей склонности к самопожертвованию. Но Шеклтон упорно стоял на своем, невзирая на советы Уилсона, который понял это и сменил тактику. Теперь он настойчиво советовал при разработке плана экспедиции отказаться от идеи использовать старую базу Скотта.
Непреклонность и порядочность Уилсона в итоге одержали верх. Понимая, что в публичной перебранке с офицером военно-морского флота он непременно проиграет, Шеклтон неохотно сдался. В начале марта он приехал домой к Уилсону, который жил неподалеку от Челтенхэма, и выслушал условия, обязывающие его держаться восточнее 170-го меридиана западной долготы, оставив Скотту все, что находится к западу от этой точки. После визита к Уилсону он отправил Скотту телеграмму о том, что он отказывается от пути через пролив Макмёрдо. Вместе с тем он написал Скотту Келти следующее: «Поступая так, я сильно уменьшаю шансы на успех из-за необходимости пройти намного большее расстояние». Без сомнения, именно этого и добивался Скотт!
По настоянию победителя Шеклтон зафиксировал их соглашение в письменной форме. Логика, признания которой требовали от Шеклтона, была такова: поскольку база в проливе Макмёрдо