Поскольку куски пеммикана имели цилиндрическую форму, между ними оставалось свободное место. Туда Йохансен укладывал сухое молоко в узких мешочках (сшитых Вистингом), напоминавших своей формой сосиски. Но даже после этого оставалось немного пространства, куда он умудрялся втискивать шоколад, поломанный на отдельные квадратики. Печенье нужно было вынуть из упаковки производителя, пересчитать, упаковать в короба, установленные в санях, а его общее количество занести в журнал учета провизии. Йохансен написал в своем дневнике, что закончил эту утомительную работу к концу июля и за это время пересчитал 42 тысячи штук печенья, открыл и расфасовал 1321 упаковку пеммикана, уложил между ним 100,8 килограмма шоколада и 203 «сосиски» сухого молока по 300 граммов каждая. Кроме того, для контроля правильного распределения пищи он сделал легкие переносные весы, которые можно было взять на полюс.

Амундсен знал, что каждый должен чувствовать важность своей работы, и не уставал хвалить Йохансена.

Кстати, один из основных принципов Амундсена гласил: не появляться в мастерских своих людей до тех пор, пока его не попросят туда войти. Он полностью делегировал ответственность и чувствовал, что вторжение, даже нечаянное, могло напоминать подглядывание, а это явно не улучшало моральный климат.

Амундсену приходилось очень осторожно влиять на действия Йохансена, поскольку между ними уже случались конфликтные ситуации. В обстоятельствах полярной зимовки самый мелкий конфликт в любой момент может закончиться опасным взрывом. Альпинист в связке, исследователь в санном походе, астронавт в космическом корабле – каждый человек, оказывающийся в экстремальной среде, на границе физического и психологического выживания, при возникновении личного конфликта и дополнительного напряжения подвергается смертельной опасности.

У Амундсена в подчинении находились четыре человека примерно с таким же, как у него, полярным опытом. Хассель, Хелмер Ханссен, Линдстрам– и Йохансен. Но только Йохансен представлял угрозу его авторитету, пытаясь (сознательно или нет) перехватить психологическое лидерство. Ситуация напоминала конфликт Скотта и Шеклтона на «Дискавери».

Физически сильнее был Йохансен, он лучше ходил на лыжах и искуснее управлял собачьей упряжкой, всегда сознавая свое превосходство в этих навыках. Кроме того, он считал, что знает о полярных путешествиях больше, чем Амундсен. Периодически он давал это понять всем окружающим, поправляя Амундсена, возражая ему или давая ненужные советы.

Теперь авторитету Амундсена противостояло болезненное самолюбие Йохансена, который часто воспринимал конкретные поручения как намеренные личные оскорбления. Спутники Амундсена быстро поняли, что он старался отдавать распоряжения в форме вопросов, задавая которые был готов– обсуждать что-то рационально, даже имея собственные предпочтения. Йохансену это не нравилось. Но Амундсен сдерживал свое раздражение, которое до наступления кризиса можно было заметить только по легкому подтексту в его дневнике. В отличие от Скотта, который в дневниковых записях мог быть обидно мстительным по отношению к своим компаньонам, Амундсен избегал откровенной критики, считая, что все доверенное бумаге станет предательством, отравляющим общую атмосферу.