Но погода, остановившая Скотта, была примерно такой же, как та, с которой столкнулся Амундсен на «именинах дьявола». Хотя Амундсену было раза в три тяжелее из-за разреженной атмосферы, поскольку он находился на 10 тысяч футов выше, а температура при этом была на 15 градусов ниже. Сюда можно добавить совершенно незнакомую местность и полное отсутствие предшественников, по следам которых можно было бы идти. Тем не менее в его дневнике мы читаем: «День был отвратительный – штормовой ветер, метель и обморожения, но мы еще на 13 миль ближе к нашей цели».
Когда Оутс сказал, что у Амундсена «большие шансы… поскольку… у него сплоченная команда», он разглядел слабость собственной партии. Если призвать на помощь сухие цифры, то у Скотта во время похода к полюсу было шесть дней штормового ветра, и все эти дни он просидел в палатке; у Амундсена было пятнадцать таких дней, из них восемь он провел в движении к цели.
Вот уже четыре дня британцы не выходили из палаток из-за бурана. Скотт жалел себя:
Какой контраст со стоицизмом Амундсена: «Нам просто нужно смириться с неизбежным и спать дальше. Отдых всем идет на пользу, даже однообразный».
Но Скотт, в отличие от Амундсена, не имел запаса прочности. Он постоянно говорил: «Мы не можем позволить себе задержку». Готовя четырехмесячное путешествие, он не заложил в свои планы возможность плохой погоды даже в течение четырех дней. В худшем случае, как отметил Боуэрс в своем дневнике, «задержка будет означать всего лишь небольшую нехватку провизии на обратном пути, но это мелочи».
Боуэрс знал о запасах все.
Они уже перешли на высокогорный рацион, который не должны были начинать расходовать до ледника. Запасы исчезали с ощутимым опережением графика.
Это снова начинало угрожающе походить на южное путешествие «Дискавери». Уилсон, как никто другой, мог сравнить эти два похода, ведь он тогда чуть не погиб вместе со Скоттом. Он должен был увидеть, что Скотт ничему не научился и повторяет собственные ошибки. Этим, скорее всего, и объясняются его дурные предчувствия.