Я с облегчением понял, что мне больше не нужно вглядываться в компас на обжигающем ветру, дувшем в лицо все время, пока мы двигались на юг, теперь он будет дуть в спину.

А что же Амундсен?

«Итак, мы добрались и смогли установить свой флаг на географическом Южном полюсе, – написал он. – Спасибо тебе, Господи!»

И все.

Скотт отставал на 360 миль, все еще пробиваясь вверх по леднику Бирдмора.

В ту ночь Триггве Гран, который вместе с Дебенхемом и Тэйлором находился в Западных горах, внезапно вздрогнул во сне и проснулся, как от толчка. В своем дневнике он написал: «Мне приснилось, что я получил телеграмму “Амундсен достиг полюса между 15 и 20 декабря”»[103].

Не могу сказать, что я достиг цели всей моей жизни, хотя знаю, что эти слова произвели бы серьезный эффект [написал Амундсен позже]. Проще было бы все объяснить именно так. Но лучше быть честным и сказать прямо, что никто из человеческих существ не оказался настолько далеко от своих желаний, как я в тот раз. Район вокруг Северного полюса – ох, черт бы его побрал! – именно Северного полюса – вот что привлекало меня с детства, а я оказался на Южном. Разве может быть что-то более неправильное?

Амундсен понял, что имел в виду герцог Веллингтонский, когда в момент победы написал: «Ничто, кроме проигранной битвы, не может быть настолько печальным, как битва выигранная». Так же получилось и с покорением Южного полюса: праздник с оттенком грусти, парадокс классической отстраненности, почти разочарование. Видимо, такая антитеза была не случайна – Пири на другом краю земли два с половиной года назад сказал: «Вот и полюс, наконец. Приз трех столетий. Моя мечта и цель на протяжении двадцати лет. Наконец-то он в моих руках!»

Когда возницы закричали «Стой!» и норвежцы оказались на желанном пятачке, о чем так долго мечтали, произошло следующее:

Не говоря ни слова, они пожали друг другу руки. Затем Амундсен взял норвежский флаг, который был прикреплен к паре связанных вместе лыжных палок и приготовлен еще с вечера. Но в последний момент он остановился.