– Они просят нас выйти!
– Совсем и не похоже. Так что угодно можно услышать, например:
– Вот видишь, они и собачку зовут! – Соня прижала к себе игрушку. – Пойдем на улицу. Пожалуйста!
Лиза поймала себя на мысли, что действительно слышит свое имя.
«Замолчите, – подумала она. – Пусть они замолчат».
За окном, на сером лоскутке неба, с пронзительными криками летели утки. Лиза не особо разбиралась в утиных повадках, но считала, что в это время года птицы должны ровным клином лететь на юг, а не носиться как сумасшедшие над опустевшими дачами.
– Ладно, пойдем. Только веди себя тихо.
Соня улыбнулась и закивала.
Мама говорила: «Не раздвигайте шторы, не открывайте двери и окна, сидите тихо, как мышки».
Но мама не всегда права.
Высокая трава перед домом была примята, а на сырой земле виднелись следы. Любому хватило бы одного взгляда, чтобы понять: здесь недавно были люди. Да и приходилось ли маме сидеть в этом пыльном гробу?
Этот дом не хочет, чтобы в нем жили.
Этот дом не хочет, чтобы в нем жили.
Девочки вышли во двор, ежась от сырого ветра, дувшего со стороны реки.
– Ну как? Веселее стало? – спросила Лиза.
Соня надулась и стала пинать куст лопуха.
А ведь они могут быть рядом, те, от кого бежала мама. Может быть, они и сейчас прячутся в зарослях, смотрят и ждут.
Девочки прошлись по саду до конца тропинки, где через дыру в заборе был виден поросший камышом берег речки и черная вода.