И все же мы продолжали сражаться. Мы неслись на заграждения и бились о них, словно хотели сломать их силой своей воли. Мы валили врагов и падали сами, но не могли продвинуться ни на пядь. Мы пыта­лись объехать преграды, пробиться с дальнего края, но мешала густая чаща. Мы вновь и вновь бросались на укрепления, но снова и снова нас отражали. Каждый раз мы оставляли во рвах больше мертвецов, чем в прошлое нападение. Действия наши становились отчаянными, бес­порядочными.

Артуру ничего не оставалось, кроме как дать сигнал к отступле­нию. Рис протяжно затрубил в рог, и мимо меня из леса устремился поток всадников. В последних рядах ехал Артур.

— Здесь нам не пробиться, — севшим от усталости голосом выго­ворил он. — Надо искать другой путь.

Мы выехали из леса, когда наши товарищи уже переходили брод. Что за жалкое зрелище! Избитые и поцарапанные, они выбирались на тот берег и падали от изнеможения. Повара поспешно бежали к ним с едой и питьем.

Рис протрубил сбор, и начальники дружин подъехали к тому месту на берегу, где Артур воткнул в землю копье. Они спрыгивали на зем­лю, мрачно утирали с лица кровь и пот и вставали кругом, Артур — в центре.

Общее отчаяние вылилось в проклятья, которые полетели в лицо Артуру. Ему пеняли за отступление, вернее, за то, что к этому отсту­плению привело, и понапрасну теряли время на укоры и сетования. Ар­тур слушал, опустив голову, но Эмрис, нахмурившись, поднял посох.

— А вы считали себя неуязвимыми? — горько спросил Мирддин. — Нет? Что же корите Артура за свою слабость?

— Слабость?! — вскричал Идрис. — Слепой осел! Моей вины тут нет. Половина моей дружины полегла на этих проклятых кольях.

Кередиг согласно засопел, а Овейн тактично заметил:

— Наш военный предводитель мог бы это предвидеть.

— А вы предвидели? — с жаром спросил я. — Ты, Кередиг? Ты, Огриван? Не помню, чтобы кто-нибудь возразил, когда Артур излагал план сражения.

— Так, выходит, мы виноваты? — жалобно взвыл Маглос.

Да, они были расстроены и сами не понимали, что говорят, но меня бесило, что они хотят взвалить вину на одного Артура.

— Не понимаю, что толку нам обвинять друг друга... — начал Кустеннин, но его голос утонул в возмущенных криках.

Мирддин собрался снова заговорить, но Артур положил ему руку на плечо.

— Согласен с вами, государи мои, — громко объявил он, перекры­вая шум. — Мне следовало раньше увидеть западню, следовало дога­даться. Да, я виноват. Но сейчас надо решать, что делать дальше. Если мы передеремся между собой, то бой будет проигран здесь и сейчас.

— Правильно! — вскричали Кустеннин и еще несколько вождей, а Меуриг добавил: