— Пожалуйста, сделай, как говорит мудрый советник, или хотя бы поразмысли об этом, — сказал я, — прежде чем совершить что- нибудь такое, о чем все мы потом будем жалеть.

На этом мы с Мирддином вышли, оставив Артура в одиночестве.

— Как по-твоему, послушает он тебя? — спросил я.

— По правде? Нет, не думаю, — отвечал Эмрис.

Что-то в его голосе удивило меня. Печаль? Отчаяние? Что он про­видел в этот миг? Почему не сказал?

Что ж, он всегда такой. Где нам постичь его мысли!

Артур не вышел и не отклонил подать Фергуса Мак Гилломара, хотя это уберегло бы его от множества треволнений. Впрочем, тогда он не был бы Артуром.

Фергус привез еще один дар, по-своему не менее ценный: вести, ко­торыми поделился за вечерней трапезой.

Пикты, сообщил он, собираются на северных пустошах и, судя по всему, готовятся напасть, как потеплеет. У западного побережья ви­дели корабли, которые сразу исчезали за островами.

— Они мечтают отплатить за разгром, что ты учинил им в Калиддонском лесу, — предположил Фергус. — Не удивлюсь, если их в этом поддержат англы. Они не забыли поражения, и ненависть их только возросла за долгую зиму.

— Ты слышал, что англы намерены напасть? — спросил Артур.

Фергус помотал головой.

— Нет. Я и того не слышал, что солнце завтра взойдет на востоке, но не стал бы полагаться на иное.

Артур поблагодарил Фергуса за известия, и больше в тот день ре­чи о войне не было. Три дня спустя, когда ирландцы собрались уез­жать, Артур призвал к себе Гвальхавада.

— Готовь корабли, сегодня вечером с отливом мы отплываем на север.

Тем временем Кай и Боре собирали дружину, а мы с Мирддином сидели вместе с предводителем в его покоях.

— Дождись хоть остальных королей, — сказал я. — Как бы нам не угодить в западню.

— Ты не веришь Фергусу?

— Я верю Фергусу, но не доверяю пиктам. Ты прав, удар должен быть быстрым — но он должен быть и мощным.