Последние трое суток мы находились в 226-й стрелковой дивизии. Работали напряженно, что называется без сна и отдыха, но усталости словно не замечали. Бодрило, придавая силы, сознание, что советские войска вот-вот опять погонят фашистскую нечисть на запад. В нетерпеливом ожидании этого события жили в те дни все бойцы и командиры Центрального фронта. Расставаясь час назад с комдивом 226-й полковником В. Я. Петренко, я тоже невольно поймал себя на мысли, что завидую ему и весьма охотно поменялся бы с ним ролями.

Дело в том, что по окончании ускоренного курса Академии Генштаба я уже прослужил довольно значительный срок в различных штабах соединений на Южном, Западном, Воронежском и Центральном фронтах. Мне довелось работать под началом весьма опытных и хорошо известных в военных кругах того времени командиров и начальников, в большинстве своем прошедших через горнило первой мировой и гражданской войн. С самой хорошей стороны проявили они себя и в битвах первого периода Великой Отечественной войны. С их помощью мне посчастливилось приобрести разностороннюю практику в штабной работе, поднабраться опыта, расширить военный кругозор. Оставалось лишь быть благодарным обстоятельствам, позволившим пройти столь полезную школу, что я, разумеется, и делал. И все же со временем, несмотря на всю ее очевидную значимость, штабная деятельность перестала приносить былое удовлетворение. Службу в рядах Красной Армии я начинал в тридцатых годах строевым командиром. И вот теперь, после длительной практики в различных штабных должностях, вновь неодолимо потянуло на командную работу.

Однажды, еще будучи начальником оперативного отдела штаба 60-й армии, я признался в этом генералу И. Д. Черняховскому, с которым служил вместе чуть не с первых дней формирования 60-й и имел отношения довольно близкие.

— Значит, приелась штабная работа? Захотелось в войска? — выслушав меня, кратко резюмировал Иван Данилович. Отодвинув бумаги, которые я принес на доклад, он вышел из-за стола и начал прохаживаться взад-вперед по кабинету, как делал нередко, когда размышлял вслух или диктовал приказы и распоряжения. Зная эту его привычку, я и теперь приготовился выслушать детально аргументированный отказ на мою просьбу или же не менее обоснованное согласие. С равным успехом можно было ожидать и того и другого, но в обоих случаях Черняховский непременно подкрепил бы свое решение вескими доводами.

Дело в том, что он лично и, надо сказать, очень заботливо растил штабных офицеров, в особенности операторов, весьма дорожил ими и всегда по достоинству ценил их способности, старание, труд. И если от нас, например, пытались забрать в другой штаб какого-то ценного работника, Иван Данилович возражал против этого самым энергичным образом.