Однако во времена Мамуна мутазилиты приняли другое фундаментальное положение своего учения. Простые умы первых мусульман безоговорочно приняли догмат о том, что Коран вечно существовал на небесах. Теперь же мутазилиты заявили, что сотворение Корана должно было произойти во времени. Если бы он существовал вечно, то единство Бога — основополагающий догмат ислама — оказался бы под угрозой, поскольку в этом случае вечным бытием обладало бы что-то помимо Бога.

Перед смертью Мамун с воодушевлением принял учение о том, что Коран был сотворен во времени. Он приказал созвать в столицу ведущих богословов и внимательно расспросить их, был Коран сотворен или нет. Под угрозой обезглавливания большинство из них уступило, признав, что он был сотворен.

Однако интересно отметить, что горячие дискуссии на богословские и философские темы отражают еще один аспект отхода от арабского образа мысли. В период раннего ислама византийцев раздирали богословские споры, а арабы, по сути своей народ практичный, были озабочены вопросом, каких же действий хочет от них Бог. Теперь же смешение исконных арабов с греками и персами привнесло в Арабскую империю такую же интеллектуальную утонченность.

* * *

Мы уже видели, как император Лев V приказал привязать к Михаилу Аморийскому обезьяну и бросить его в дворцовую печь и как сам Лев пал от руки убийцы на следующее утро, а Михаил стал императором. Михаил был армейским офицером, и его внезапное возвышение вызвало зависть у ого собратьев по службе, то есть возникла проблема, с которой и в наши дни приходилось сталкиваться многим военным диктаторам Ближнего Востока.

В 803 г. Фома Славянин вместе с Михаилом Аморийским участвовал в военном мятеже против императора Никифора. Когда восстание провалилось, Михаил выдал сообщников, снискал милость при дворе и начал путь дворцовой карьеры, которая увенчалась его восшествием на трон. Фома, возможно, менее искусный в интриге, отправился в изгнание в Сирию, где оставался десять лет, с 803 по 813 г. Однако в 820 г. Фома возглавил новый военный бунт против Льва V, который был убит раньше, чем успел его подавить. Когда Михаил Аморийский взошел на престол, его боевой товарищ Фома все еще руководил восстанием и собрал большую армию на границах Армении. Однако первым его шагом стал не поход на Константинополь, а вторжение в Арабскую империю. В 823 г. положение Мамуна все еще было неуверенным, а восстание Бабека в Азербайджане шло полным ходом. У халифа едва ли оставались силы, чтобы начать кампанию против Фомы.

Начались переговоры, к чему, несомненно, и стремился Фома. Прожив десять лет в изгнании среди мусульман, он, должно быть, хорошо изучил их политику. Скоро было достигнуто соглашение. Мамун обязался помочь повстанцу стать императором, а Фома в ответ согласился уступить некоторые приграничные крепости и платить дань халифу. Затем, на арабской территории, православный патриарх Антиохийский помазал Фому на царство как византийского императора.