Шли годы, и при поддержке семьи Андрей в конце концов решился навести глянец на идеи, изначально не предназначавшиеся для чужих глаз, изложив их для более широкой аудитории – на сей раз в виде газетных статей. Постаревший, более зрелый и трезвомыслящий Андрей тех поздних лет (лет, на которые пришлись смерть его дочери, религиозное прозрение и успехи на поприще благотворительности) был человеком уверенным, с гордостью называвшим себя «старцем» (что говорило не только о преклонном возрасте, но и приходящей с ним мудрости). Молодой человек, не осмеливавшийся опубликовать свои труды в «журнальц[ах], ну хоть 3-го разрядца», уступил место искушенному журналисту, регулярно печатавшемуся в одной газете и поместившему десятки статей в другие периодические издания, к которому часто обращались за советом незнакомцы. Всю свою взрослую жизнь Андрей пытался преодолеть неуверенность в себе как в писателе и мыслителе, неутомимо занимаясь самообразованием бок о бок с собственными детьми.

Андрей чувствовал, что повзрослел, усовершенствовал себя и приобрел авторитет (по крайней мере, в некоторых вопросах), но и русскому народу, считал он, настало время возмужать. Более того, Андрей верил не только в возможность, но и в сравнительную простоту решения сложных проблем, стоявших перед российским обществом. Опираясь в своих рассуждениях на собственный опыт успешного самообразования, он подходил к задаче образования родителей с раннепросвещенческой позиции. Стать просвещенным родителем может любой человек, если только он в состоянии осознать важность этой задачи и прочитать «две-три наблюдательные отметки». Стоит отцам усвоить основные принципы, жизнь каждого легко и, как казалось Андрею, практически автоматически улучшится:

Воспитание дает нам все, делающее нас счастливыми. Две-три наблюдательные отметки родителей, беспристрастно следящих за свойством этого, воску подобного возраста, имеющего однако решительное влияние на всю жизнь человека, были бы прочитаны с великою пользою[838].

Воспитание дает нам все, делающее нас счастливыми. Две-три наблюдательные отметки родителей, беспристрастно следящих за свойством этого, воску подобного возраста, имеющего однако решительное влияние на всю жизнь человека, были бы прочитаны с великою пользою[838].

Для Андрея учеба, чтение и приобретение фактических сведений являлись средством выхода из ограниченного конкретного жизненного пространства в мир более широкий. В статье о придуманной им географической игре Андрей утверждает, что детям следует прививать глубокое знание родных мест, чтобы внушить «любление своего уезда» и научить их научным методам сбора, записи и обработки информации, распространившимся в эпоху Просвещения. В другой статье, написанной приблизительно в то же время, что и очерк «О детских играх», Андрей приводит еще один довод в пользу своего увлечения географией в частности и приобретения новых знаний в целом: