В начале шестидесятых Туве Янссон решила больше не писать про муми-мир, и только ее подруга-партнерша Тууликки Пиетиля, тоже художница, та, которая выведена в образе Туу-тикки, заставила ее написать «Папу и море» и «В конце ноября» – две лучшие, наверное, сказки цикла. Но уже и в ранних вещах поражает одно исключительное умение Туве Янссон – она умеет и любит нагнетать страшное, нагнетать ужасное. Когда в «Муми-тролле и комете» появляется Ондатр и говорит: «Это неестественный дождь», – нам уже здорово страшно, а уж после, когда происходит чудо с грушами для маминого варенья, которые сами разложились в виде звезды с хвостом, всякому ребенку становится понятно: э, ребята, в Муми-доле что-то не так. А потом в небе появляется и рдеет маленькая красная точка. Бесконечно далеко в черном космосе появляется предвестие ужасной катастрофы – это комета несется к земле стремительно и неотвратимо. «Согласно моим расчетам, – говорит профессор, – комета должна коснуться Земли вечером седьмого октября, в восемь часов сорок две минуты или, возможно, на четыре секунды позднее».

Туве Янссон мастерски нагнетает ощущение ужаса. «Муми-тролль и комета» полна таких деталей, которые даже не всякий ребенок выдержит. Помните ядовитый куст опасной разновидности Angostura? Теперь-то мы знаем, что «Ангостура» – это всего лишь горькая настойка, которую Хемингуэй любил добавлять к джину, но впервые об этой ангостуре мы услышали, когда прочитали «Муми-тролля и комету» и увидели страшный рисунок Янссон, где куст с желто-зелеными цветами-глазами хватает маленькую фрёкен Снорк своими извилистыми ветками-руками. А как страшно, как жутко нарисована у нее красная выжженная земля, ждущая комету! Комета эта занимает уже полнеба, и высохли все реки и моря, и фрёкен Снорк концом своей ходули сбрасывает рыб в еще не высохшие лужицы, чтобы они хоть как-то пережили чудовищную эту засуху. Невозможно представить ничего более жуткого, чем этих крошечных существ на ходулях, которые бредут среди красного, абсолютно марсианского пейзажа по высохшему морю и не могут даже спеть любимую песенку «Эй, зверятки, завяжите бантиком хвосты», потому что горячим ветром кометы выдуло все ноты из губной гармошки Снусмумрика. Но вот эти маленькие, пузатые, носатые существа с коротенькими ножками – такой замечательный символ беспомощности, неуклюжести и при этом абсолютного бессмертия! Беспомощное существо, которое тем не менее успешно противостоит страшному миру, – разве это не лучшая метафора нашей собственной жизни?