Я больше желаю, чтобы Наташиньке дали шифр[179], чем Мишу сделали бы флигель-адъютантом — он может получить это звание и после свадьбы, а ей уже нельзя. Не мешай, Лева, государю раздавать свои милости… рассердится, ничего не даст ни Мише, ни Наташе. Миша будет полковником, может, полк получит, а Наташа замужем, уж шифр — тю-тю, не мешай, Лева, пусть воля государева никем не стесняется».

Под этими строками рукой Дубельта приписано:

«Последнее, к моей великой горести, — упокой, господи, эту добрую, честную, благородную душу. Л. Дубельт, 22 февраля 1853 г.»

9

Переписка кончилась. Анна Николаевна Дубельт умерла. Дальше у Дубельта все плохо: и личное, и общее. Началась Крымская война, а Россия не готова, хоть много лет перед этим жила «в тишине и порядке», гарантированных дубельтовским механизмом.

И родство с Пушкиным не приводит Дубельтов к добру: пошли ужасающие сцены между молодыми супругами, сын Дубельт бил жену, и все кончилось скандальным разводом.

Потом умер царь Николай, и даже всевед Дубельт не мог точно установить: не было ли самоубийства? Перед смертью царь сказал наследнику, что сдает ему команду «не в должном порядке».

Алексей Федорович Орлов ушел из шефов; потомки Дубельта утверждали, будто новый царь Александр II предложил освободившееся место Леонтию Васильевичу, но тот якобы сказал, что лучше, если будет «титулованный шеф», — и царь назвал его Дон Кихотом. Действительно, шефом жандармов назначили родовитого князя Василия Долгорукова. Дубельту же дали чин полного генерала и… уволили в отставку даже со старой должности.

26 лет прослужил он в жандармах, 20 лет — начальником их штаба, 17 лет — управляющим III отделением.

Александр II был милостив, разрешил являться без доклада каждую пятницу в девять утра, но все в России поняли отставку как один из признаков «оттепели»: под Дубельтом больше нельзя было жить…

Снова, как после 1825 года, Леонтий Васильевич мучается от скуки и бездействия; из газет он узнает, что вернулись Волконский и другие уцелевшие друзья его молодости, что печатают Пушкина, Белинского и многое, чего он раньше не допускал. И никто не помнит генерала Дубельта, кроме герценовского «Колокола», который просит за былые заслуги присвоить «вдовствующему начальнику III отделения» княжеский титул: