Несмотря на холодный прием, Каройи и его сторонники развернули в 1913 г. широкую кампанию в пользу сближения с державами Антанты, подчеркивая при этом, что у Венгрии и у монархии в целом нет серьезных с ними противоречий. Указывалось также, что путь к примирению с балканскими государствами лежит через Петербург и поэтому необходимо сближение с Россией. Как и следовало ожидать, Каройи от слов перешел к действию. Вначале он отправился в Париж, где был принят самим президентом республики Раймоном Пуанкаре, невзирая на интриги австро-венгерского посла, пытавшегося сорвать эту встречу. Граф пространно изложил ему свои соображения но не нашел сочувственного отклика. Во-первых, президент не верил в возможность изменить всю систему европейских союзов, а во-вторых, он и не собирался изменить ход событий, ведь французские левые не зря окрестили его «Пуанкаре-война».

Тиса еще раз предупредил Каройи: не вмешивайтесь в сферу внешней политики. Но граф и его партия продолжали дружественную Антанте и враждебную Германии пропаганду в печати и на митингах, зачастую принимавшую националистическую, антинемецкую окраску. Снова в ходу были старые, забытые, казалось бы, стереотипы и поговорки типа «Не верь, мадьяр, немцу!». В апреле 1914 г. Каройи публично заявил о желании организовать и возглавить поездку группы депутатов от своей партии в Петербург с целью просить у царского правительства передачи знамен венгерской армии, захваченных во время интервенции. Сенсационное заявление вызвало переполох в правящих кругах. Правительственная печать обвинила графа в «измене родине». Эндре Ади одобрил инициативу, назвал ее образцом политической смелости. В конце концов идею поездки в Россию не поддержали влиятельные круги в самой партии Каройи, он был вынужден отказаться от нее.

Однако и после этой неудачи Каройи не оставил попыток найти поддержку своим планам за пределами страны. В феврале и июне с группой политических деятелей, среди которых находился и Жигмонд Кунфи, идеолог венгерской социал-демократии, член ЦК, он отправился в США. Мощная волна трудовой эмиграции к началу XX в. занесла в эту страну свыше 500 тыс. венгров. Делегация посетила венгерские колонии в Детройте, Чикаго, Нью-Йорке, Кливленде, пропагандируя идеи сохранения мира, разрыва с Германией и сближения с Антантой. Встречался Каройи и с политическими деятелями США, но и у них не нашел поддержки. Весть о сараевском убийстве (наследника австро-венгерского престола Франца Фердинанда и его жены) застала делегацию на борту океанского лайнера, отплывшего 28 июня из Шербура. По иронии судьбы Каройи, единственный профранцузски настроенный венгерский политик, возвращаясь на родину через Францию, был интернирован как подданный враждебной державы. Лишь спустя несколько месяцев его выпустили под честное слово, что он не будет воевать против Франции и ее союзников.