— Не особенно чист, — признался я.

— Охотно верю. При таких маневрах это не удивительно. Но, как только вы вернетесь в казарму, приведите его в порядок.

— Разумеется, товарищ генерал.

Несколько секунд генерал внимательно смотрел на меня:

— Значит, это вы по собственной инициативе встали к прибору управления огнем?

— Не стоит говорить об этом.

— Вот как! А командир батареи капитан Кернер другого мнения.

— Просто я заметил, что у прибора никого нет, вот и встал к нему.

— Ну что ж, если вы считаете само собой разумеющимся то, что вы сделали, тогда все ясно, товарищ ефрейтор.

— Товарищ генерал, я не ефрейтор, а рядовой:

— Как? Рядовой? — Генерал обратился к стоявшему рядом с ним капитану Кернеру: — Капитан Кернер, ваш подчиненный все еще рядовой? Мне кажется, у нас есть основания присвоить ему звание ефрейтора.

— Так точно, товарищ генерал! — ответил капитан.

Через несколько минут перед строем полка был зачитан приказ, в котором говорилось, что «за проявление инициативы и умелые действия присвоить рядовому Беренмейеру воинское звание — ефрейтор».

37

37

В лесу было свежо, верхушки деревьев окутал туман, как часто бывает в ноябре. Я свернул с дороги в лес.

Шел первый четверг после успешного окончания маневров.

— Пойду сегодня схожу, — солгал я товарищам по отделению, — вы знаете куда.

— Давай иди, — за всех ответил Шлавинский и подмигнул мне.