Немецкая задолженность иностранным кредиторам была высока. Комитет Лейтона-Виггина, назначенный по рекомендации лондонской конференции 1931 г., установил этот долг в размере 23 000 000 000 марок — 8 000 000 000 в долгосрочной ссуде, 9 000 000 000 в краткосрочных ссудах и 6 000 000 000 в других инвестициях.[714] Депрессия и крах международной торговли сделали поток золота из Германии и выплату репараций чрезвычайно затруднительными. Эта трудность тем не менее была преодолена мораторием Гувера, который Конгресс ратифицировал 22 декабря 1931 г. Выплата репараций закончилась к середине 1931 г. Но эти выплаты никогда не были значительной утечкой для немецких ресурсов. С 1924 г. по июль 1933 г. было выплачено и 400 000 000 марок,[715] хотя это число оспаривается как слишком высокое. Насколько значителен был размер репараций, можно понять из того факта, что внутренние сбережения с 1925 г. до 1928 г. составляли 25 000 000 000 марок, а с 1925 г. по 1930 г. приблизительно 45 000 000 000 марок.[716]

В то время как выплаты репараций были закончены, оплата частных долгов все еще оставалась проблемой. Юридическим средством приостановить их был указ о контроле за иностранной валютой, подписанный президентом фон Гинденбургом на основе статьи 48 Конституции 15 июля 1931 г.; этот указ послужил в свою очередь основанием для многих других указов, которые в конечном счете были кодифицированы в один общий регламент.[717] Контроль за иностранной валютой передавался Reichsbank, который вместе с Золотым дисконтным банком был освобожден от контроля. У всех других должно было быть разрешение приобретать, продавать или иным образом избавляться от вкладов в иностранной валюте и ценных бумаг сверх определенного количества. Исключения должен был предоставлять Reichsbank. Будущая торговля в иностранной валюте была запрещена, а о ценных бумагах, приобретенных после определенной даты, следовало сообщать Reichsbank. Законодательство оказалось эффективным лишь частично. Утечка золота и иностранной валюты продолжалась, и золотые запасы Reichsbank упали приблизительно с 3 000 000 000 марок в середине 1930 г. до 991 000 000 в декабре 1932 г., и наконец до приблизительно 78 000 000 в 1939 г. И это несмотря на различные приостанавливающие соглашения, заключенные между немецкими должниками и иностранными кредиторами, сначала в августе 1931 г., и измененные и возобновленные в различные иные даты.

Демократическое правительство Германии отказалось вновь пойти путем обесценивания марки, как это сделала Великобритания в 1931 г. со своей собственной валютой. Этот отказ был, возможно, результатом не столько экономических причин, сколько психологических. Террор, рожденный инфляцией 1923 г., еще не был забыт. Существовали даже политические группы, процветавшие на инфляции и боровшиеся за ревальвацию. Правительство попыталось остановить утечку валюты, ужесточив законодательство о контроле за иностранной валютой.[718] Теперь требовалось разрешение на оплату импорта, иностранных услуг, амортизации и процента по внешним долгам.