Действительно ли мы имеем в виду такие технические правила, когда мы говорим о законе? Необходимо различать два понятия права, политическое и рациональное.[865] В политическом смысле право — это любая мера верховной власти, независимо от ее формы или содержания. Объявления войны и мира, налоговые законы и гражданские законы, полицейские меры и судебные аресты, решения суда и правовые нормы, применяемые в решениях, — все это право просто потому, что они являются выражением суверенитета. Право в таком случае является волей и ничем иным. Рациональная концепция права, с другой стороны, определяется его формой и его содержанием, но не его происхождением. Не каждое действие суверена — закон. Закон в этом смысле — норма, постижимая разумом, открытая для теоретического понимания и содержащая этический постулат, прежде всего постулат равенства. Закон — это разум и воля. Многие теоретики естественного права заходят настолько далеко, что полностью отделяют право от воли суверена. Для них право — система норм, которая имеет ценность, даже если позитивное право государства ее игнорирует.

Есть два способа определить разумность, внутренне присущую праву: материальный и формальный. Один — это способ естественного права, которое постулирует, что право должно соответствовать определенным материальным требованиям: свободе, равенству, безопасности. Другой утверждает, что право может быть выражено только в общих, универсальных терминах.

Естественное право начало исчезать в начале либеральной эры (Англия семнадцатого столетия, Франция конца восемнадцатого столетия, Германия начала девятнадцатого века) вместе с распространением демократии и теории общественного договора. Общий характер позитивного права тогда начал занимать центральное место в правовых системах и доктринах. Только право, которое имело общий характер, признавалось правом. Формальная структура права стала решающей. Если на права можно было покушаться, то только в рамках закона или надлежащей правовой процедуры, и если само право, как неустанно повторяла либеральная конституционная теория, есть не что иное, как покушение на свободу и собственность, то из этого должно следовать, что форма нарушения столь же важна, как и его содержание. Иными словами, формальная структура права получает значение, независимое от его содержания.

В либеральную эру общий характер закона — это тот элемент, который один только и воплощает разум. Разумность права уже определяется не разумностью общества, в котором право действует, как в естественном праве томизма, но его формальной структурой. Разумность, таким образом, становится рациональностью, но рациональностью, которая является формальной и технической, то есть предсказуемой и измеримой.