Действительно, тождественность права и нравственности может сохраняться только в совершенно однородном обществе, в религиозной группе, например, которая управляется общепринятой универсальной системой ценностей. Право тогда может регулировать не только внешнее поведение, но также и внутреннее убеждение, а нравственность могла бы организовывать и совесть, и внешние обязанности. Право и нравственность тогда совпадали бы друг с другом. В антагонистическом обществе, однако, в котором моральные убеждения всегда вступают друг с другом в конфликт, предполагаемое тождество двух нормативных систем — это всего лишь способ терроризировать человеческую совесть. Карл Теодор Велькер, один из основателей теории Rechtsstaat, очень убедительно отстаивал этот тезис:

«Если бы был односторонний закон, навязываемый свободному человеку одним голосом или большинством голосов, и если бы, как неизбежно происходит в обществе, он навязывался бы принудительно, то это был бы деспотизм. Предлог, что это можно было бы делать ради сохранения нравственности, развращал бы разум. Просвещенный народ очень скоро развеял бы ореол лжепророка и увидел бы в нем тирана».[870]

Всеобщность и абстрактность закона вместе с независимостью судьи гарантируют минимум личной и политической свободы. Заявление Вольтера, что свобода означает зависимость лишь от закона, обладает смыслом, только если закон имеет общий характер.[871]Общий закон устанавливает личное равенство. Закон, в конце концов, — это основание любого вмешательства в сферу свободы и собственности. Только когда такое вмешательство контролируется общими законами, свобода гарантируется, так как принцип равенства сохранен. Если суверену разрешают издавать индивидуальные распоряжения, арестовать такого-то человека или конфисковать ту или и иную часть собственности, то независимости судьи наступает конец. Судья, который должен исполнять такие распоряжения, становится простым полицейским. В сумме общий закон, судебная независимость и разделение властей имеют цели, которые превосходят требования свободной конкуренции.

Равенство перед законом является формальным и отрицательным, но оно действительно содержит минимальную гарантию свободы и не должно отвергаться. Обе функции всеобщности права, предсказуемость экономической системы и гарантия минимальной свободы и равенства одинаково важны, не только первая, как утверждают тоталитарные теории государства. Если принять их взгляд, что всеобщность закона есть не что иное, как способ удовлетворить потребности в свободной конкуренции, тогда неизбежен вывод, что замена организованным государственным капитализмом свободной конкуренции требует замены командами вождя и общего принципа для общего закона, и независимой судебной власти, и разделения властей.