Он и в XX веке был весьма ледовит (см. карту), а значит, в века LIA едва ли вообще мог регулярно вскрываться, что и обозначено на старых картах непроходимым массивом.

Летняя граница плавучих льдов. Длина ледового языка в проливе Лонга примерно 420 км. Съемка около 1970 г.

И вот мы видим, что российские мореходы веками штурмуют пролив Лонга как с запада, так и с востока — последнее видно по множеству дошедших до нас картосхем Чукотки. Никто до Норденшельда не проплыл между мысами Шелагским и Шмидта (последний положен на карту Дж. Куком, дошедшим до него из Берингова пролива, и назван мысом Северным. Чукчи именуют его Рыркайпий, т. е. Моржовый мыс).

Все историки Арктики это видят, но никто не отмечает, ибо «тут прошел Дежнев». Целый пласт истории остается белым пятном, и наш автор не исключение. Зато ценные наблюдения Шмакина за погодой и течениями будут весьма полезны, если, отбросив его не вполне пристойные выражения, приложить эти наблюдения к реальным векам, годам и сезонам. Вот один пример.

Автор описывает Айонский ледовый массив, затрудняющий проход к Шелагскому мысу. Хотя данных о ледовых массивах XVII века не имеется, однако в условиях тогдашнего похолодания подобный или еще более мощный массив должен был существовать. Приняв это, можно понять и обойти давнюю трудность — каким образом летом 1647 года беглецы из Якутска смогли попасть в Чаунскую губу? Ведь Попов и Дежнев не смогли дойти до моржового лежбища, лежавшего, по всей видимости, у западного входа в губу.

В свете данных о ледовом массиве ответ видится вполне простым: два отряда, подойдя к меридиану запада острова Айон в разное время и на разных широтах, могли встретить совершенно различные ледовые обстановки. Еще различней были они восточнее Айона, о чем сказано в Прилож. 3.

Примечания (Ю. Ч.)

i Обычное преувеличение автором значимости собственной области знаний. Да, знание автором нынешней природы Чукотки весьма полезно и может быть использовано другими, но оно заслоняет для самого автора иные сведения (в частности, он игнорирует сроки окончания навигации), и анализа не получается.

ii Так полагает и сам автор. В действительности в 1662 г. Иван Рубец тоже проплыл до дежневской корги в одно лето (вернее, за полтора месяца), причем даже не с Колымы, а с Лены. Это, кстати, ясно говорит о нахождении корги на арктическом берегу, а не на тихоокеанском.

iii Вполне произвольное допущение. Прежде чем делать такие шаги, всегда надо пробовать понять буквальный смысл текста. Он гласит, что существует Нос, за который редко, но регулярно, проходят. Таким мысом был Шелагский. Походы туда из Якутска обычно проходили с двумя зимовками (на Индигирке и Колыме) и лишь однажды И. М. Рубец прошел весь путь без зимовки (1662 г.).