Я задеваю ногой чье-то колено, когда прохожу мимо. Беззубый ребенок таращится на меня широко открытыми глазами. Я с сестрой и мамой подхожу к другой моей маме. Мы вместе с остальными встаем перед выполненным в форме полукруга алтарем, символизирующим тех, кто был до нас. Они ждут с другой стороны, и вместе мы составляем полный круг.

Какое-то время Стина раздает хлеб и вино. Когда очередь доходит до нас, она смотрит нам прямо в глаза. Улыбается почти незаметно. Я думаю, она знает, что я горжусь ею.

Внезапно оказывается, что осталось всего двадцать минут. Приходится спешить, и Стина импровизирует. Она произносит благодарственную молитву. Благословляет всех, находящихся в церкви.

Хор начинает петь: «Ты заключаешь меня в свои объятия, ты держишь за руку меня». Повторяет снова и снова. Стина ведет их в центральный проход между скамейками. Зовет нас следовать за ними. Пора выходить наружу.

Люсинда, ее папа и сестра уже в проходе. Они ждут нас. Ее отец сидит на корточках. Он обнимает Миранду. Целует раз за разом. Я беру за руку Люсинду. Мы идем в общем потоке.

Я замечаю Аманду и ее мать. Мы киваем друг другу. По-моему, тем самым мы говорим больше, чем когда-либо могли сказать словами. Все прощаются.

Эмма и Джудетт находятся практически у меня за спиной. Впереди Стина открывает высокие деревянные двери.

Снаружи светло как днем. Примерно так все происходило, когда по окончании учебного года я выходил из церкви с классом. Ожидавшие нас потом каникулы казались вечными.

– Все хорошо, Миранда, – говорит Люсинда.

Внутрь устремляется свежий и прохладный воздух. Я жадно глотаю его ртом на ходу.