Бофарулю и его друзьям пришла мысль о ежегодной премии, которую спонсировали бы городские власти. Она напомнит каталонцам о прошлом, выведет на свет из темноты новых поэтов, подтвердит значение уже известных, даст импульс спорам и вообще повысит популярность литературы на каталанском. Вот так возродились «цветочные игры». Первой премией, как и во времена Жоана I, объявлялась настоящая роза. Ее вручали за стихотворение на любую тему, хотя и ожидалось, что тема будет связана с девизом игр «Patria, Fides, Amor» («Родина, верность, любовь») и что форма будет повествовательная (романс, баллада или легенда). Второй приз, eglantine d'or, или «золотая роза», вручался за стихи о каталонских обычаях и каталонской истории. Третий приз, фиалка из золота и серебра, — за стихи на религиозную тему или тему морали. Протокол необходимо было вести именно на каталанском. Бофаруль с энтузиазмом взялся за подготовку костюмированного бала, изучение, а часто и выдумывание правил литературных турниров. Одно правило было таким — если кто выигрывал три приза, ему присваивался средневековый титул Mestre de Gay Saber, магистр веселого искусства. Некоторым каталонским литераторам удалось завоевать это отличие: среди них были Жасинт Вердагер, Хосеп Карнер, Жоан Марагаль и — благодаря своему народному юмору — Хосеп Мария де Сагарра.

Эмблема новых «цветочных игр», 1862 г.

Призы присуждали consistori, или «жюри», которое каждый год избирало президента. Ему доставалась честь зачитать торжественное обращение, которое потом публиковалось во всем своем многословии в барселонской прессе и изучалось с пристальным вниманием — «словно гузки белых гусей в монастырском пруду», как съязвил один обойденный наградами поэт.

Первые «новые цветочные игры» состоялись 1 мая 1859 года в Сало де Сент в Барселоне. Портрет Жоана I висел над помостом, и зал был украшен флагами. В следующем году церемонию перенесли в здание биржи. Президентом игр избрали Мила-и-Фонтанальса, и один из его коллег с восхищением отметил: «Он говорил три часа по-каталански, и никто не засмеялся». Это была в меньшей степени шутка, чем может показаться, так как декламировали по-каталански разве что в театре, да и то актеры, исполнявшие комические роли местных простаков, вроде носильщиков и солдат у Шекспира. Но, возможно, аудиторию и вправду потрясло величие момента, которое чувствовал и оратор. Как бы там ни было, Мила-и-Фонтанальс изложил суть нынешних «цветочных игр» в первые же минуты своей речи: это не столько поэтический турнир, сколько праздник языка и памяти как убежища для каталанского языка и его шанса сохранить свою чистоту.