Фрейд обращается именно к трансферту, чтобы поставить вопрос о глобальном законе обратного отношения. См. Фрейд 3. По ту сторону принципа наслаждения// “Я” и “Оно”. Труды разных лет. Книга I. Тбилиси, 1991. С. 149—154. Воспоминание и воспроизведение, припоминание и повторение в принципе противостоят друг другу, но практически приходится согласиться на то, что больной при лечении переживает некоторые вытесненные элементы, “отношение, которое устанавливается таким образом между представлением и воспоминанием меняется от случая к случаю”. Ференчи и Ранк наиболее твердо настаивали на терапевтическом и освобождающем аспекте повторения, как оно проявляется в трансферте. См.: Ferencz S. Rank О. Entwicklungziele der Psychoanalyse // Neue Arbeiten zur drtzlichen Psychoanalyse. Vienne, 1924.
11
11
Ghyka М. Lenombre d'or. Р., 1931. Т. 1. Р. 65.
12
12
O связях повторения с языком, а также с масками и смертью в творчестве Раймона Русселя см. прекрасную книгу Мишеля Фуко (1963): “Повторение и различие в такой степени включены друг в друга и прилажены с такой точностью, что невозможно сказать, что первично...” (Р. 35—37). Вовсе не будучи языком, стремящимся начать, это вторичный образ уже произнесенных слов. Это вечный язык, снедаемый разрушением и смертью... Он репетитивен по природе... (уже не косвенное повторение) вещей, о которых говорят вновь и вновь, но — радикальное, прошедшее поверх неязыка, обязанное преодоленной пустоте тем, что является поэзией... (Р. 61 —63). Обратимся также к статье Мишеля Бю-тора о Русселе (Repertoire, 1), анализирующей двойной аспект сковывающего и спасающего повторения.
13
13
В “Законах подражания” (1890) Габриель Тард показывает как сходство, например, между видами разного типа, отсылает к тождественности физической среды, то есть к процессу повторения, затрагивающему низшие по отношению к рассматриваемым формам элементы. Вся философия Тарда, мы это увидим яснее, основана на двух категориях различия и повторения. Различие — одновременно и начало, и предназначение повторения при все более “мощном и изобретательном” движении, “все более и более учитывающем уровни свободы”. Этим дифференцирующим и дифференсирующим повторением Тард пытается заменить оппозицию во всех областях. Руссель или Пеги могли бы воспользоваться его выражением: “Повторение — гораздо более энергичный и менее утомительный стилевой прием, чем антитеза, и более подходящий для обновления сюжета” (Tarde G. [/opposition universelle. Р., 1897. Р. 119). В повторении Тард видел сугубо французскую идею; правда и Кьеркегор видел в нем очень датское понятие. Они хотели сказать, что повторение обосновывает совсем другую диалектику, чем у Гегеля.