Наши рыболовы поспешно вытащили свои лодки на сушу, а сами с луками и стрелами залегли в мангрововой чаще в засаду. В то же время их жены быстро, как только могли, поплыли за помощью в Тьюам, а когда тыоамцы пустились вниз по реке, женщины уже плыли дальше, чтобы позвать на подмогу и жителей Йоумуки.

Когда сохуры приплыли в устье Каутьяма, мужчины в мангровнике вели себя очень тихо. Сохуры вышли из лодок, чтобы потом лесом подкрасться к Тьюаму. Но они просчитались. Было как раз время отлива, и они по бедра увязли в тягучем иле. Тут мужчины, сидевшие в засаде, стали стрелять в них из луков. Многие сохуры упали и захлебнулись в грязи. А тех, кому удалось добраться до мангровника, мужчины убили своими палицами.

В конце концов в живых остался только один подросток. Люди уже собирались его убить, но брат моего отца, у которого не было своих сыновей, вступился за него и попросил отдать сохура ему. Мальчика пощадили, и он рос вместе с нами. Это и был Тьимба.

Сохуры больше ни разу не пытались нападать на нас, но то, что Тьимба — из их племени, в этом мы убедились. Чего бы он ни захотел, непременно добьется. Но теперь он уже знает, когда у Каутьяма бывает прилив и когда отлив.

Когда мы уезжали из Тыоама, Тьимба также доказал свое мужество. Во время спуска по Каутьяму все местные гребцы один за другим выпрыгнули из лодок и укрылись на берегу, опасаясь, как бы мы не увезли их в рабство. И только Тьимба храбро оставался на своем посту и даже не побоялся выехать из устья реки в море, где нас ожидал парусный бот. То, что при этом однодеревка могла опрокинуться, его не страшило, так как подобный исход, видимо, казался ему не хуже плена. Когда же мы хорошо одарили его табаком и разрешили вернуться назад, он недоверчиво поглядел на нас, а потом, счастливый, поплыл обратно к устью реки. Мы слышали, как трусливые товарищи Тьимбы бранили его, и видели, что, несмотря на это, он честно поделился с ними своим нелегко заработанным табаком.

Но если этот сохур отлично прижился в новом для него обществе, то другие новогвинейцы, порвав старые племенные связи, не всегда могут отыскать новые и среди чужих чувствуют себя менее уверенно, как это было, например, с озэрами Аду и Буме. То же произошло и с одним выходцем из племени йе-нан, по имени Тибул, который безуспешно пытался стать своим человеком у так называемых людей габгаб.

53. Тибул и люди габгаб

Когда Янгал, который сейчас проживает в Квеле^9Г. был еще мальчиком-налик⁹², деревни Квель не существовало, а люди жили в поселках Врекатер и Мокеди, где и поныне сохранились огороды и несколько домов ⁹³. Но вот однажды ночью — хотя обычно охотники за головами являются на рассвете — на Врекатер напали мужчины из Гулука. Они убили многих людей, в том числе отца и братьев Янгала, и отрезали у них головы. Кроме того, они забрали с собой ляжки убитых и потом в лесу поели их с саговой мукой. Уцелевшие жители Врекатера бежали в Мокеди. А так как и там люди не чувствовали себя в безопасности, они построили на высоком берегу Абтала ⁹⁴ деревню Квель.