Поэтому я ночью тайком бежал из Гулука. А это вовсе не легко, так как вокруг габгабских деревень в высокой траве торчит много острых крючков из бамбука или древесины нибунговых пальм, и даже сами местные жители иногда нечаянно наступают на них. Но мне повезло: я благополучно миновал опасное место, и никто не гнался за мной.

Вскоре я добрался до Бупула. Люди там и так неприветливы и подозрительны, а из-за того, что я пришел из Гулука, они смотрели на меня совсем косо. Но когда я предупредил их о готовящейся охоте за головами, они стали приветливее и даже отвезли меня вниз по Абталу до деревни Квель. Там я и остался, потому что за это время мои родители в Йедьеруке уже умерли.

Гулукцы так и не напали на нас, но зато к нам явились чужеземцы — охотники за райскими птицами. Они заставили нас носить их вещи. Правда, мы получили за это табак и стеклянные бусы¹⁰⁵, а также ножи, но они часто избивали нас и говорили неприличные слова ¹⁰⁶. Чужеземцы грабили наши огороды и резали наших свиней. А мы ничего не могли поделать, потому что у них были ружья. Они также ничего не давали нам, когда убивали райскую птицу. И если владелец дерева ¹⁰⁷ пытался выпросить у них хоть немного табаку, они били и ругали его. Кроме того, чужеземцы воровали наших женщин ¹⁰⁸. Все это мне очень не понравилось, и так как я думал, что в Гулуке уже отказались от вражды к Квелю, то снова пошел туда.

Дойдя до Гулука, я остановился и трижды подул в свою собачью манилку ¹⁰⁹. Тогда из деревни вышли трое старых мужчин и спросили, что мне нужно. Я ответил, что вернулся и теперь хочу остаться у них. Они ехидно рассмеялись и сказали:

— Может быть, ты хочешь показать чужеземцам дорогу в Гулук?

Но я рассказал им о плохом поведении чужеземцев у йе-нан и добавил, что сам сбежал от них и очень хотел бы опять поселиться в Гулуке. Тут старики угостили меня орехами бетеля, и мы все вместе стали их жевать¹¹⁰. Так что все было хорошо. Вскоре после возвращения я женился на одной гулукской девушке и снова стал полноправным жителем этой деревни.

Позднее я как-то сказал гулукцам, что на Абтале и в лесных деревнях йе-нан много лучше, чем в краю габгаб, и тогда у людей снова вспыхнуло ко мне недоверие. Однажды моя жена услышала, как мужчины говорили, будто я предатель и что меня надо убить. Она передала мне это. Я сделал вид, будто собрался идти на свой огород, и опять бежал в Квель¹¹¹. Жену же мне пришлось оставить в Гулуке. И теперь я никак не могу к ней вернуться, потому что ее земляки непременно убыот меня.

Люди габгаб плохие, и это хорошо, что Акон-Явал¹¹² наслал на них мор. Полицейский патруль и учитель-миссионер, который живет здесь, сами видели, что в деревнях Вам, Нагове и Сангесе лежали мертвые¹¹³. Вероятно, и в Гулуке они тоже поумирали. Но мою жену мне, конечно, следовало взять с собой.