Таким образом, нам представляется, что византийский лучник VII–IX вв. персонаж скорее вымышленный, нежели реальный[1192]; и, когда лучники снова станут важной частью вооруженных сил Империи, то выяснится, что императоры Х в. имели своей целью не восстановление прежнего рода войск, но скорее — создание и развитие более эффективных отрядов пеших лучников, что было вызвано возрождением общего интереса к пехоте, начавшимся в 40 — 50-е гг. X в. Лучников все больше и больше набирали в качестве наемников среди различных соседних народов, включая венгров и степных кочевников, живущих к северу от византийской границы. Туземные отряды, в состав которых входили обычно копейщики, имевшие луки в качестве дополнительного оружия, служили как в провинциях, так и в элитных подразделениях, располагавшихся вокруг Константинополя и в самой столице. Вербовка лучников проходила накануне большой военной кампании. Так, например, было перед началом экспедиции против арабов сирийского побережья и Крита (910–911 гг.). Согласно официальному документу, в Малой Азии предстояло набрать 500 наемников, способных владеть луком и стрелами, причем предпочтение отдавалось конным лучникам (Const., Cerimon., II, 44, 12–13, 17–18; 20–24)[1193]. Хотя в конце X в. лучники становятся неотъемлемой частью действующей армии, они никоим образом не были основным родом войск. В «Тактике» Никифора Урана сообщается, например, что примерно треть пехоты должна была состоять из легковооруженных лучников, а в легкой кавалерии пропорция колебалась от 1/3 до 1/4, в соответствии с диспозицией. В регулярной коннице пропорция конных стрелков могла достигать 40 % (NOT, § 56, 14)[1194].

Конные лучники были важнейшим элементом армии, однако они не являлись типичными солдатами византийской кавалерии, каковыми скорее можно считать копейщиков в провинциальных войсках. Даже в 30-х гг. X в. византийские армии могли терпеть поражения от конных лучников, хотя, так же как и в VI столетии, разумное построение конных и пеших византийских стрелков могло быть весьма эффективным против армии, в которой их не было. Например, на начальной стадии сражения при Версиникии в 813 г. византийские лучники вызвали серьезное замешательство в рядах болгарского войска (Scyl., I, 2, 82–90).

В середине XI в. печенеги, а затем и турки-сельджуки могли, хотя и не всегда, побеждать византийские боевые порядки, используя традиционную тактику кочевников. В ответ на это Византия увеличила численность отрядов конных лучников, либо привлекая их в качестве наемников, либо, как это было в случае с печенегами, одержав над ними победу и принимая на службу в полном составе с обязательством служить в византийской армии на постоянной основе[1195]. Единственное свидетельство о создании тактического построения, специально предназначенного для борьбы с лучниками, исходит от Анны Комниной, описавшей косой строй, использованный ее отцом в начале XII в. и включавший пешее каре (An., Alex., XV, 3). Такой боевой порядок, вероятно, восходил к более раннему тактическому приему, характерному для периода до сражения при Манцикерте (1071 г.).