Наряду с этими монументальными мраморными фигурами Донателло создает и более мелкие бронзовые скульптуры, по самой природе материала более обобщенные, хотя и не менее смелые и новые. Самой яркой из них является «Давид» — первое ренессансное воплощение в круглой скульптуре полностью обнаженного тела. Несколько напоминая полный мощи образ «Аллегории силы» Никколо Пизано в пизанском баптистерии (илл. 4), «Давид» Донателло мягче, обобщеннее, сложнее по своей духовной жизни и пластическому воплощению.

Сильный, хотя совсем еще юный мальчик-победитель задумчиво и даже немного смущенно смотрит вниз на отрубленную им голову поверженного великана, жеманным и усталым движением правой руки поддерживая небольшой меч, в то время как левая рука, сжимающая орудие победы — камень, самоуверенно оперта о бедро. Победа принесла «Давиду» не только уверенность в своей силе и правоте, но и раздумье о причинах того и другого, а может быть, и некоторый оттенок самолюбования. И если современники видели в глубоко индивидуальном образе «Тыквы» живое изображение знакомого им лица, то мы можем увидеть в «Давиде» обобщенный образ победоносной медичейской Флоренции, возвеличиваемой им так же, как грандиозным куполом Брунеллески.

Наряду с круглой скульптурой Донателло выполняет в эти годы ряд рельефов в мраморе и в бронзе. Характерными в этом ряду являются относящийся к 1425 г. многофигурный барельеф для крещальни в Сиене — «Пир Ирода» и, по-видимому, на десятилетие более поздний горельеф — «Благовещение» для церкви Санта Кроче во Флоренции (илл. 55). В обоих на фоне антикизирующей архитектуры, той, о которой мечтал и которую в эти же годы создавал друг скульптора — Брунеллески, помещены выразительные, живые и в то же время пластически строгие и ясные фигуры, объединенные четкой композицией всей сцены. Связь с Брунеллески и его работами над теорией и практикой линеарной перспективы особенно ясно ощущается в построении названных и ряда других рельефов Донателло[450]. Изображение в плоском рельефе глубины обширных помещений, часто нарочито усложненных различными архитектурными деталями, приобретает значение самостоятельной художественной задачи, различное, особенно в отношении точек зрения, разрешение которой придает рельефам особый, своеобразный вид.

Несколько другой характер носят принадлежащие к лучшим работам Донателло две кафедры: для собора в Прато и для Флорентийского собора (илл. 31). Обе они передают один и тот же мотив, кажущийся несколько странным в центральном, видном отовсюду пространстве церкви: веселые игры полуобнаженных детей, юные тела которых прихотливо переплетены в бурном движении, образуя живой и разнообразный узор, вносят то настроение оптимистической жизнерадостности, которое так типично для изобразительных искусств и вообще для культуры начала XV в.