– Нет, не все.

– Ну, спрашивай!

– Если у нас всеобщая грамотность, почему тогда мои бабушки не умеют читать и писать?

– Обе?

– Обе.

– Странно. Где они живут?

– В Москве.

– Вот как?!

Класс обидно захихикал и стал перешептываться. Вовка Соловьев покрутил пальцем у виска, явно намекая на слабоумие всего нашего семейства, а Шура Казакова глянула на меня с томным разочарованием.

– И ничего смешного тут нет! – одернула хохотунов Ольга Владимировна. – Да, в данном конкретном случае мы имеем дело с пережитками прошлого, а они еще цепко держатся за нашу действительность. Думаю, Юра, не только твои бабушки остались неграмотными…

– Но вы же сказали, «всеобщая грамотность»!

– Всеобщая, Юра, не значит поголовная, – чуть покраснев, не сразу ответила учительница. – Ребята, у кого еще бабушки с дедушками неграмотные?

Стало тихо, потом послышались перешептывания, одноклассники смущенно переглядывались, не решаясь признаться в семейной отсталости. Наконец поднялись три осторожные руки.

– Вот видите, ребята! И ничего тут стыдного нет. Объясняется все просто: при царе бедному человеку получить образование было трудно и некогда, он работал с утра до вечера. А потом все силы на борьбу уходили. Революция. Гражданская война. Восстановление. Опять война. Опять восстановление…

– А потом? – спросил кто-то.

– Потом муж, семья, дети, хозяйство… Не до учебы, – тяжело вздохнула Ольга Владимировна. – Думаете, легко в сорок лет за парту садиться? Я вот тоже хотела после техникума педвуз окончить, но так и не собралась… Ладно! Поднимите еще раз руки, у кого есть в семье неграмотные!

Рук оказалось даже больше, чем прежде. Ольга Владимировна внимательно пересчитала и записала на бумажке, а потом торжественно к нам обратилась:

– Но вы, ребята, как пионеры, должны помочь своим неграмотным бабушкам и дедушкам! Научите их хотя бы читать по складам и писать. Стыдно ведь! Наши герои Землю облетели, а кто-то из советских людей даже элементарной грамоты до сих пор не знает, вместо подписи ставит крестик! Считайте, это вам задание на летние каникулы!

Вернувшись домой, я отыскал в письменном столе свой букварь и чистые тетрадки с частыми линейками, оставшиеся с 1-го класса. Начать «ликбез» я решил с бабушки Мани, которая ни в чем мне никогда не отказывала, даже разрешала в раннем детстве играть ее янтарным ожерельем. Когда мы в очередной раз приехали в гости на Овчинниковскую набережную, я увязался за бабушкой на кухню, дождался, пока она посадит в жаркую духовку «чудо» с кексом, и заявил:

– Ты должна научиться читать и писать!