— Какую опасность я могу представлять для вашей власти. Я всего лишь актриса. Ей на меня глубоко наплевать.

— На тебя наплевать, а вот на Алексея совсем не наплевать. Он считается самым опасным и влиятельным оппозиционером нынешнего режима. И все, кто сотрудничают, поддерживают его, автоматически зачисляются в его врагов.

— Я иностранка, они не посмеют меня тронуть.

Святослав едко рассмеялся.

— Плевать они на это хотели. Наоборот, в каком-то смысле ты представляешь для них большую угрозу, чем Азаров.

— Я? — изумилась Соланж. — Да ты с ума сошел.

— Ты не представляешь их логики.

— И что за логика?

— Они сочтут, что ты станешь вредить им за границей. И просто тебя не выпустят.

— Если они попытаются меня задержать, я устрою международный скандал. Или ты запамятовал, что я известная актриса.

— Помню, Соланж, очень даже хорошо помню, — усмехнулся Святослав. — Они, конечно, тебя выпустят, вот только в каком виде.

— На что ты намекаешь? — подозрительно посмотрела она на него.

— Да я и не намекаю, могу сказать прямым текстом — они выпустят тебя в гробу для захоронения в горячо любимой тобой Франции. Или в любом другом месте. А твою смерть спишут на естественные причины. От чего бы ты хотела умереть?

Несколько мгновений Соланж молчала, собираюсь с мыслями.

— Этого не может быть, на такое злодейство они не посмеют пойти, — сказала она.

— Еще как посмеют. Скольких они уже отправили на тот свет и в России и за рубежом. Могу назвать много имен.

— Не надо, — после короткой паузы отказалась француженка. — Я помню, по крайней мере, некоторые имена.

— Тем лучше, — снова усмехнулся Святослав. — Надеюсь, я тебя убедил.

— В чем?

— Не участвовать в шоу Алексея.