Посмотрим теперь, как обращается с историей Я. А. Кронрод. Он представляет дело так, будто действовавшая до реформы система управления не соответствовала требованиям экономических законов. Словами: «гипертрофия прямых связей», «чрезмерная централизация хозяйственного руководства», «громоздкая система административного регулирования», «планово–административная стихия» — характеризует Я. А. Кронрод «существенные черты хозяйственного механизма, который сложился ещё в условиях строительства социализма»[345]. Так изображается прежняя система управления, которая, обеспечив невиданно высокие темпы роста производства, в короткие сроки вывела страну из отсталости, обеспечила трудящимся высокий жизненный уровень и создала мощный экономический потенциал для завоевания новых позиций на экономическом фронте. А ведь другого, более высокого мерила эффективности системы управления и соответствия её экономическим законам социализма, чем быстрое повышение уровня жизни народа и создание за столь же короткие сроки базы для ещё более быстрого подъёма, не существует. Созданная за годы пятилеток система управления в ходе экономической реформы совершенствуется, а не отменяется или отбрасывается. Как подчёркивает С. П. Трапезников, «линия партии в области руководства хозяйственным строительством направлена на то, чтобы не разрушать, не ломать, не отбрасывать накопленный опыт, а, опираясь па него, последовательно и неуклонно развивать, совершенствовать, оттачивать уже сложившиеся и проверенные жизнью принципы, методы и формы хозяйствования, зная, что строительство экономического базиса коммунизма является трудным и самым сложным делом, требующим длительного времени[346].

Некоторые экономисты пытаются представить дело так, что централизация — свойство «несбалансированной экономики», что «советская экономика 30‑х — первой половины 50‑х годов была явно не сбалансированной»[347]. Что здесь подразумевается под несбалансированностью, понять трудно. Если это слово употребляется в буквальном смысле, то налицо искажение экономической действительности, ибо нигде, ни в какой стране с такой тщательностью не составлялись и не реализовались материальные, трудовые и финансовые балансы. Вот, например, что отмечает председатель правления Стройбанка СССР С. Гинзбург: «Строители старшего поколения нередко вспоминают, с какой быстротой были введены в действие крупнейшие заводы первых пятилеток. Харьковский тракторный завод построен за 15 месяцев, первая очередь Горьковского автомобильного завода — за 18, Московский шарикоподшипниковый — за 14, Кузнецкий металлургический — за 20 месяцев. Столь сжатые сроки строительства оказались возможными благодаря концентрации ресурсов и строгой сбалансированности планов»[348]. Если же под несбалансированностью понимать факт высоких темпов роста экономики, то, конечно, этот факт находится в прямой связи с централизацией управления как формой существования общественной собственности на средства производства. Это фактически признает Р. Н. Евстигнеев, хотя ошибочно утверждает об отсутствии «экономического равновесия». «Высокие темпы индустриализации исключали поддержание в стране экономического равновесия, — пишет Р. Н. Евстигнеев, — в условиях которого только и возможно применение новых методов хозяйствования, рассчитанных на широкое использование товарно–денежных отношений»[349]. Выходит, по Р. Н. Евстигнееву, что высокие темпы индустриального роста страны исключают экономическое равновесие. Значит, под словом «равновесие» автором фактически понимается застойность, отсутствие быстрого движения вперёд.