Суй Баопу по-прежнему присматривал за мельничкой «Балийской компании по производству и продаже лапши». В последнее время, помимо тех же беспокойств, что и у остальных жителей городка, он всё время переживал за уехавшего в город Цзяньсу. Тот вскоре после отъезда прислал коротенькое письмо, в котором написал, что всё хорошо, что разделается с делами и вернётся, и призывал близких заботиться о здоровье. Но проходил месяц за месяцем, писем не было, не появился и сам Цзяньсу. Перед отъездом брата Баопу неоднократно наставлял его: случись что, ни в коем случае не надо лезть на рожон, и тот кивал. Вспоминая сейчас об этом, Баопу боялся, что брат ему зубы заговаривал. Фабрика лапши хоть и расширила своё именование, но на мельничке всё было по-старому, по-прежнему всё было и в производственном цехе. Разница заключалась лишь в том, что у Чжао Додо теперь был автомобиль, на фабрику приезжало больше гостей и банкеты следовали один за другим. Пустырь рядом со старым корпусом можно было использовать для расширения производства, и Чжао Додо взял в банке ещё один кредит на несколько сотен тысяч юаней. Водителя для машины он у кого-то занял, а потом нанял на более длительный срок с более высокой зарплатой. В свободную минуту он предлагал водителю учить его вождению, говоря, что «крупный промышленник» не может не уметь водить машину. Однажды машина нарезала круги на месте старого храма, и проходившего мимо Суй Баопу окликнули. Чжао Додо пригласил его в машину, заявив, что хотел бы сам покатать старшего барчука, и что даже пусть он водит ещё неважно и машина может перевернуться, он будет счастлив погибнуть вместе с ним. Машина крутилась и подпрыгивала на широкой площадке, водитель, на котором лица не было, громко кричал, что делать. Стиснув зубы, Чжао Додо вцепился одной рукой в руль, а другой в рычаг управления. Он громко завопил, когда машина понеслась к полуразрушенной стене, у Суй Баопу даже голова закружилась. Чжао Додо вдруг вытянул ноги, машина скакнула и с визгом остановилась. До стены оставалось метра два. Чжао нервно хохотнул:

— Будешь плохо себя вести — конец тебе! — У него выступили крупные капли пота, и он обратился к Баопу, который спокойно смотрел на полуразрушенную стену. — Ты всё же ведёшь себя получше, ага.

Всякий раз около полуночи в производственном цехе появлялись куски примесного крахмала. Баопу знал, что в прошлый раз группа по проверке смотрела на всё сквозь пальцы, и теперь Чжао Додо занимался подмешиванием совершенно беззастенчиво. У Баопу болела душа, он действительно боялся, что репутация лапши «Байлун» на международном рынке упадёт и финал будет печальным. Так он промучился много вечеров подряд и наконец не выдержал и пришёл к секретарю городского парткома Лу Цзиньдяню. Тот пожал ему руку и заявил, что видит его в своём кабинете, наверное, впервые.