Светлый фон

К р ж и ж а н о в с к и й. Тари-ри, тара-ра…

ЭПИЗОД ЧЕТВЕРТЫЙ

ЭПИЗОД ЧЕТВЕРТЫЙ

Комната Ульяновых в Шушенском. В л а д и м и р  И л ь и ч  пишет, стоя за конторкой; Н а д я — за столом.

Комната Ульяновых в Шушенском. В л а д и м и р  И л ь и ч  пишет, стоя за конторкой; Н а д я — за столом.

 

В л а д и м и р  И л ь и ч. Надя! А если на третьей странице зачеркнуть начало?

Н а д я. Зачем?

В л а д и м и р  И л ь и ч. Не нужно сразу дразнить противников. Нанесем удар чуть позже. Если начать так: «Автору известно, что с некоторых пор стали модными некие дамские сочинения, так сказать, в духе Карла Маркса…» Карла Маркса… «Но они не имеют никакого отношения к Марксу…» Получается?

Н а д я. Вполне.

В л а д и м и р  И л ь и ч. Ну вот… (Встал, ходит по комнате.) А в проекте программы надо особенно подчеркнуть слова о росте нищеты, гнета, эксплуатации. Русский капитализм после крепостного права сделал громадные успехи. Внешне мы начинаем выглядеть богаче. Ах, да, собираемся догнать Европу! Ну-с, а нищета масс, а унижение, а бесправие? Можно ли с такой вот мерзостью двигаться вперед? Или лучше закрыть глаза и сделать вид, что не видишь? Недаром мнимые революционеры, мнящие себя марксистами, так тщательно обходят эти гневные Марксовы слова о нищете и бесправии. Это ли не способ примирения с антинародным режимом, прямое скатывание в болото самой откровенной реакции?

(Встал, ходит по комнате.)

Н а д я. Некоторые господа это делают для того, чтобы удержаться на вершинках своего общественного благополучия.

В л а д и м и р  И л ь и ч. Бывает и так. Ты почитай, до какой степени самодовольства и шовинизма дошли наши так называемые лидеры. Опошлить можно все, даже самые великие идеи!.. Ты что пишешь? Мучаешься с переводом? Помочь?

Н а д я. Я пишу Марии Александровне.

В л а д и м и р  И л ь и ч. Умница. А я только собирался. (Заглядывает через ее плечо.) Ну что ты там пишешь моей маме? Э! Да тут что-то про меня…

(Заглядывает через ее плечо.)

Н а д я. Читай, читай.

В л а д и м и р  И л ь и ч. «Володя усиленно занимается всякой философией, это теперь его официальное занятие. Я смеюсь, что с ним скоро страшно будет говорить, так он этой философией пропитается. А об охоте одни разговоры: знаменитое его ружье лежит в чехле». Неблагородно. Не вижу ни малейшего почтения к своей особе.

Н а д я (смотрит на него, улыбается). Столько почтения, столько уважения, что прямо стыдно.