– Никогда! Я ни за что на свете не скажу ему! И ты тоже не смей этого делать! – Лусия вырвалась из материнских объятий и угрожающе уставилась на Марию. – Ты должна пообещать мне! Обещай мне прямо сейчас! Поклянись жизнью Пепе!

– Я не понимаю тебя. Отказываюсь понимать! Ведь ты же любишь его, он любит тебя. И он сам говорил мне, что хочет детей…

– Если бы хотел, то никуда бы не уехал, остался бы со мной! Я проклинаю его, мама. Я не хочу видеть его до конца своих дней. Никогда!

– В тебе говорят обида и оскорбленное самолюбие. Если бы он знал про это, – Мария показала на живот Лусии, – уверена, он тут же вернулся бы назад.

– Я не хочу, чтобы он возвращался! Клянусь, – Лусия подхватилась с постели, – если ты только проговоришься ему, я убегу прочь и никогда не вернусь. Слышишь меня?

– Слышу, слышу, – тяжело вздохнула в ответ Мария. – Хотя и заклинаю еще раз, подумай хорошенько. Не понимаю, ведь все может счастливо закончиться для вас обоих, а ты категорически отказываешься от такой возможности.

– Может, ты, мама, и можешь жить с мужчиной, который всю вашу совместную жизнь третировал тебя и ни во что не ставил, но я так жить не смогу. Я ненавижу его, мама. Это ты хоть понимаешь?

Мария поняла, что спорить с дочерью и дальше бесполезно. Характер у нее такой же упертый, как и у Хозе. К тому же гордость никогда, ни при каких обстоятельствах, не позволит Лусии просить Менике о том, чтобы он снова вернулся к ней.

– Так чего же ты хочешь? То есть я хочу сказать, – Мария попыталась переформулировать свой вопрос, – куда ты хочешь сейчас уехать, чтобы там спокойно родить свое дитя?

– Пока не знаю. Нужно все как следует обдумать. Может, останусь здесь. Запрусь в своей квартире и буду ждать.

– Если ты хочешь, чтобы твоя беременность осталась в секрете, то, на мой взгляд, все же разумнее уехать из Нью-Йорка.

– Потому что какой-нибудь журналюга из «Нью-Йорк таймс» разглядит мой живот, увидев меня где-нибудь на прогулке, и станет порицать мой моральный облик, а заодно и критиковать то, как я танцую. Ты это имеешь в виду? – с горечью спросила Лусия у матери.

– А если об этом напечатают в газетах, то, не сомневаюсь, Менике сразу же обо всем узнает. Если ты действительно настроена ничего ему не говорить, тогда…

Лусия начала медленно прохаживаться по комнате.

– Дай-ка мне подумать… Я должна все обмозговать как следует. Куда бы я хотела поехать? А ты куда бы хотела?

– Обратно в Испанию. – Слова сорвались с уст Марии сами собой, она даже не успела подумать над своим ответом.

– О, мама, тогда нам предстоит долгий путь, – улыбнулась Лусия. – Но там хоть все говорят на нашем языке. – Она подошла к окну, уперлась своими маленькими ручками в подоконник и прижалась носом к стеклу.