После чего Лусия отступила на несколько шагов и гневно ткнула в дверь пальцем, словно увидела перед собой ядовитую змею.
–
Никто не ответил ей, никто не возразил. Она прошлась по огромной пустой комнате, размышляя о том, как здорово, что больше не надо будет слушать это вечное бренчание гитары Менике или видеть разбросанными по столу и по полу его любимые газетки, которые печатают его дружки
Все еще не в силах успокоиться, она подошла к окну и глянула вниз на ликующие толпы народа, запрудившие всю Пятую авеню вплоть до Таймс-сквер. Транспорт не ходит, улицы всецело отданы в распоряжение горожан. Она открыла окно, и ее тотчас же оглушил вой сирен, громогласные звуки горнов и рожков, веселые крики, свист. Такое впечатление, что отмечать окончание войны вышел весь город, все радуются, все счастливы… Она слегка поморщилась, увидев, как пары целуются и обнимаются прямо на улице.
Лусия с громким стуком захлопнула окно и задвинула шторы. Плотно зажмурила глаза и обеими руками обхватила свое худенькое тельце. Тишина в комнате давила своей тяжестью, была невыносимой. Лусия снова рухнула на диван и зарылась лицом в подушку, чувствуя подступившие к горлу слезы.
– Я не буду плакать! Я не должна лить по нему слезы! – Лусия со всего размаха стукнула кулаком по подушке, пытаясь побороть слезы. Еще никогда в своей жизни Лусия не чувствовала себя такой одинокой и никому не нужной.
– НЕТ! – громко выдохнула она, снова села и сделала глубокий вдох. – Всю свою жизнь я работала, как каторжная, чтобы получить все это! Если ему этого мало, тогда…
Она в отчаянии затрясла головой.