Шепча какие-то ласковые слова и мысленно повторяя их, я осторожно приблизилась к роженице и остановилась возле соломенного подстила. Потом медленно опустилась на колени.

– Здравствуй, милая, – прошептала я. – Меня зовут Тигги, и я пришла, чтобы помочь тебе.

Я замерла в коленопреклоненной позе, чувствуя под собой холодный и сырой пол, но ни на секунду не отрывала своего взгляда от ее измученных глаз.

– Поверь мне, я твой друг, – снова и снова повторяла я мысленно, обращаясь к самке оленя.

Наконец самочка сама отвела свои красивые глаза в сторону, ее худющее тело слегка расслабилось, и я, осмелев, придвинулась к ней поближе.

– Ты взгляни на подстилку рядом с ней, – прошептал мне сзади Кэл. – Вот тебе фонарик.

Он протянул мне фонарик, я включила его и направила луч в полумрак, откуда торчали две маленькие ножки. Я провела лучом по всему туловищу: олененок лежал ничком, и было что-то пугающее в его неподвижности. И тут я издала удивленный возглас, решив в первое мгновение, что это просто обычный световой эффект. Но вот я направила луч фонарика прямо в упор и ошарашенно повернулась к Кэлу.

– Боже мой! – выдохнула я в полнейшем изумлении.

– Я знал, Тиг. Говорил же, тебя ждет встреча с чудом.

Слезы сами собой брызнули у меня из глаз, и я опустилась на подстилку из соломы, пытаясь получше разглядеть новорожденного и его окрас.

– Он же белый, Кэл, абсолютно белый! Я…

Кэл молча кивнул в ответ, я увидела, как его глаза тоже подернулись влагой.

– Беда в том, Тиг, что его мамочка, судя по всему, отходит, а маленький лежит неподвижно с тех самых пор, как появился на свет. А ему ведь нужно сосать.

– Сейчас я попробую подобраться к нему поближе, – сказала я, придвинувшись к олененку настолько, что смогла просунуть свою руку прямо под нос его матери, чтобы она смогла учуять мой запах и привыкнуть к нему. Потом я слегка приподняла руку и положила ее на шею самочки. Почувствовав мое прикосновение, она взглянула на меня. В ее глазах читались страх и боль. И я поняла, что время, отпущенное ей на земле, постепенно иссякает.

Я слегка пошевелилась, чтобы устроиться поудобнее и еще раз взглянуть на олененка, лежавшего рядом со своей измученной матерью. Потом коснулась рукой его мягкой шерстки на боку и стала осторожно гладить маленького по всему туловищу, одновременно ощупывая его хрупкое тельце. После чего взяла заднюю ножку, слегка приподняла ее и проверила, все ли косточки целы. Осмотр в целом оказался весьма благоприятным. Безусловно, олененок очень слаб, но каких-то видимых физических изъянов я не обнаружила.