Беспрестанно тратились деньги – и неукоснительно росли манчестерские вложения. Она покупала себе и Шарифу новое зимнее пальто каждое первое сентября. И ковер – прекрасный и большой, в магазине восточных ковров. В Дакке Назия отдала бы за такой в двадцать раз меньше, но ей было все равно. Однажды она отвела мальчиков в их любимое заведение, «Походная кухня дяди Сэма», где подавали бургеры размером с их голову и «картошечку фри». А потом они вместе прогулялись по Экклсол-роуд. Назия так и не смогла выбросить из головы правило своего свекра: не переедай, но, если случилось съесть больше, чем надо, пройдись вокруг озера Даммонди разок-другой. Тут озера не было, так что они гуляли по Экклсол-роуд, и там, в витрине галереи Филипа Фрэнсиса, она увидела картину, в которую просто влюбилась. Залитая солнцем комната, а в ней – деревянный стул, на спинке которого висит серо-пурпурная шаль. Видно, что стены толстые, окно – маленькое, а снаружи жара. Она стояла у витрины до тех пор, пока мальчики не запросились дальше. На следующий день, надев лучшее платье, она убедила Шарифа пойти с ней туда прямо с работы, чтобы он тоже был одет, как подобает. Они никогда прежде не бывали в галерее, где экспонаты продавались. Расспросив о картине, они узнали кое-что об авторе, осведомились о цене, уплатили. К их сожалению, выяснилось, что забрать покупку можно будет лишь через две недели, когда закончится выставка. Но, пока они ждали, Назия поняла: она думает о картине каждый день. Лишь три месяца назад она закончила ремонт, и, по счастью, полотно идеально вписывалось в интерьер гостиной.

Поскольку Салли очень помогла им с домами в Уинкобанке: она торговалась и выясняла, сколько можно просить, – не было смысла притворяться, что она не знает, откуда у них берутся деньги. «О, новая прическа, – небрежно замечала она». Или: «Хотелось бы мне тоже менять диваны как перчатки. Увы, все уходит на одежду детям, арахисовую пасту и тому подобные интересные вещи». На самом деле прическу Назия не меняла, а диван Салли заметила лишь через полтора года: отличный, из магазина «Джи план», цвета овсяных хлопьев и страшно удобный, но уж точно не новый.

Однажды она приехала в Хиллсборо и сидела с ними на кухне, когда зазвонил телефон, что само по себе случалось нередко. Назия взяла трубку – и заговорила с другой частью света.

– Это госпожа Шарифулла?

– Да-да, я слушаю.

Незнакомый голос сообщил:

– Я Самир Хондкар. Сосед родителей Шарифа в Данмонди.

– С Долли что-то случилось? – спросила Назия.

Она так и не смогла понять, почему ей пришло в голову именно это. Списала это на присутствие Салли Моттишхед. С Долли все в порядке, сказал Самир, но она не в состоянии позвонить сама, поэтому попросила его об услуге.