Да и сам Шариф не отказался бы от чего-нибудь подобного. Был когда-то и у него личный тотемный зверь, маленький бурый мишка по имени Сахарок, – но после всех войн он, должно быть, лежит в чайном сундуке в чьем-нибудь подвале. Он занялся подготовкой: купил билеты для всех, включая Тинку и Бину, потом смирился с внезапным решением Назии взять с собой и мальчиков. Но теперь все они погрузились в самолет, и начался долгий-долгий день бездействия. Когда подошла стюардесса, он попросил только стакан воды, зная, что потом пожалеет об этом. В толпе Хитроу, на один ужасный миг, он решил, что видел их, но мужчина обернулся – и оказался вовсе не Мафузом.

Их имена – Мафуза и Садии – не произносились вслух. Десять лет назад, когда умер отец, им сообщили. Но не получили ответа. Все-все утверждали, что Мафуз улетел в Лондон и носу не покажет в Бангладеш, иначе не успеет доехать до дома – его тут же схватят и отправят в тюрьму. Потому-то, должно быть, в семьдесят пятом ни он, ни Садия так и не появились на похоронах отца. Однако Шарифу было ясно: в Бангладеш все очень поменялось. Друг Бенгальцев убит, он обещал, что бесправные обретут права; и теперь – ни свободы, ни выборов, а во главе государства стоит генерал, который примет Мафуза и ему подобных с распростертыми объятиями. Сидя на месте 12F под колпачком лампы для чтения, Шариф мрачно размышлял над этим, пока его родные спали.

И вот наконец они на месте. Выстроились в очередь у стойки паспортного контроля: Бина держит за руку Раджу, Назия – Омита, и в толпе в зале ожидания слушают, как он отвечает на множество вопросов, уважительно реагирует на «салам» офицера и его осторожное, но жесткое «сочувствую» после того, как озвучена цель прилета. Грязный зал, тусклое освещение – точно все вокруг затянуло бурой пленкой. Усиленный громкоговорителем голос исказился и затрещал, а потом и вовсе затих. Ветхое здание аэропорта впускало в себя запах влажной земли, точно он заползал в невидимые трещины. Шарифу, Бине и Назие запах был знаком, а Раджа даже зажал нос. Его брат-близнец решил, что это очень забавно, и повторил жест; запах был не то чтобы неприятный – скорее, непривычный. Шариф увидел грязную кайму на манжетах сотрудника паспортного контроля и едва сдержался, чтобы не отстраниться.

Принесли багаж и принялись его обыскивать. В небольшие чемоданы упаковали главным образом белые траурные одежды. Конфисковали книгу, которую привез Тинку. Ничего опасного, дурацкий бульварный романчик, однако на обложке красовалась девица в купальнике и с пистолетом. Внимание служащих привлекли туалетные принадлежности обеих взрослых женщин и Аиши: в какой-то момент Тинку уже был готов сердито выступить вперед, однако Шариф удержал его. Не следует мешать этим людям – встречай их с радостным, улыбающимся лицом и слушайся. Наблюдая, как они роются грязными руками в белых сари его жены, Шариф поклялся не уезжать без младшей сестры, Долли. Она такого не заслуживает.