— Не пожелали сдаваться.

— Воздушным харакири покончили с собой.

— Может, это камикадзе, смертники?

— Шут их теперь разберет, после взрыва-то...

К помещению, которое занял штаб авиадесантников, подкатил в открытой машине щеголеватый японский офицер. Он докладывает:

— Командующий третьим японским фронтом генерал Усироку Дзюн приглашает к себе представителей советского командования.

Ему отвечают:

— Посидите, пока мы не закончим дела...

Щеголь вскидывает брови:

— Но господин генерал ждет!

— Ничего, подождет. Нам надо организовать охрану важных объектов, наметить районы разоружения войск Мукденского гарнизона и отвести место для сбора военнопленных, организовать отправку плененного на аэродроме марионеточного императора Маньчжоу-Го Генриха Пу И...

— Генриха Пу И должны были доставить на самолете в Японию. А он в ваших руках!

— Вот именно. И мы отправим его в Советский Союз...

Действительно, этому марионеточному императору не повезло. После начала советско-японской войны генерал Ямада и советник Пу И японский генерал Иосиока настояли, чтобы Пу И перебрался в Корею, откуда его переправят в Японию. Двенадцатого августа со всей своей свитой он поездом выехал из Чанчуня и на другой день прибыл в Корею. Но в основных портах Северной Кореи были уже наши войска, а у берегов курсировали наши корабли. Самолетов, могущих переправить Пу И в Японию, на корейских аэродромах не нашлось. Рано утром девятнадцатого император и его свита на трех самолетах были переправлены в Мукден для посадки на большой самолет, способный долететь до метрополии. И тут — советский воздушный десант! Надо было видеть, какое плаксивое выражение застыло на лице у этого Генриха, в штатском костюме, в белой рубашке с отложным воротничком, в очках, похожего на студента-неудачника.

В штабе 3-го японского фронта часовые берут «на караул». Генерал-майора Притулу проводят в кабинет командующего. Из-за стола встает низкорослый старик, одетый в белую рубашку-апаш, называется:

— Генерал Усироку Дзюн.

Рубашка-апаш несколько озадачивает строгого, даже сурового Притулу. Что за маскарад? Или Усироку Дзюн в знак поражения снял мундир, или ему просто жарко, или в японской армии столь вольно относятся к форме? Так это или не так, но советский представитель не подал вида и тоже назвался:

— Генерал Притула.

— Прошу вас садиться. Устраивайтесь поудобнее. Устали после перелета? Я, знаете ли, неважно переношу самолет... Не хотите ли взбодриться рюмочкой? Сакэ, водка, коньяк? Воин может позволить себе расслабиться, отдохнуть от забот...