Эскадрилья стрекоз
Недалеко от нашего бивака находилось несколько заброшенных домиков. Здесь раньше было отделение совхоза. За домиками идет едва приметная дорога и высоченные тростники. Оттуда, напуганные нашим появлением, взлетают серые гуси, цапли, поднимаются величавые лебеди. Там озерко. Из-за скалистых холмов видна теперь уже совсем близкая полоска сверкающей синевы озера. Начался край диких степей и непуганых птиц, и я с радостью вдыхаю полной грудью запах соленой воды, водорослей и необъятного простора. Из зарослей трав и кустарничков появляются полчища больших голубых стрекоз. Они догоняют машину и летят рядом с ней. На смену отставшим поднимаются другие. Все небо в стрекозах, и, когда смолкает мотор нашей машины, раздается шорох многочисленных крыльев неутомимых хищниц. Какие они хитрые. Сопровождают машину в расчете, что она поднимает из зарослей в воздух многочисленных насекомых. Думаю о том, что здесь, где редки автомобили, в инстинкте стрекоз проявляется с древности привычка просто сопровождать крупных, вероятно, диких животных, ради более успешной охоты на свою добычу.
Сбоку дороги снова небольшое озерко. Легкий ветер покрыл его синей рябью. Над пологими илистыми берегами озерка реют мушки. За ними охотятся стрекозы. Каждая хищница следует строгим правилам. Если добыча над самой землей, то сперва стрекоза ныряет под добычу и потом уже бросается на нее снизу вверх. Иначе нельзя. Нападая сверху, легко удариться о землю или влипнуть в жидкую грязь.
Одинокая ксилокопа
Угрюмые скалистые горы пустыни Матай, а ниже них расположились бесконечные холмы, покрытые мелкими камнями. Дорога идет вдоль гор, то спустится в глубокую расщелину с черными валунами, исчерченными древними рисунками, то поднимется кверху. Всюду можно налететь на камень, разбить машину. И нет нигде свертка в равнину, такую знакомую, с горами Калканами вдали и маленькими рощицами-оазисами Мын-Булака. А там дальше, в синей дымке, видны исхоженные места: Поющая гора, река Или, горы Богуты, Сюгаты, Соленые озера. Долго ли так будет продолжаться, сможем ли мы на легковой машине проехать по заброшенной дороге и попасть на главный путь? Или лучше возвратиться обратно? Жаль, не у кого спросить о пути, и нет нигде живой души. Впрочем, с высокого бугра видно далеко внизу что-то темное, наверное, юрта, а рядом с ней — желтое пятно, будто платочек, повешенный на куст. Надо туда пробраться. Остановив машину, бреду вниз, поглядывая по сторонам: всюду голо, и нет никаких насекомых. Даже муравьев не видно. Иногда взлетает каменка-плясунья и, сев на камень, начинает презабавно раскланиваться. Чем она, бедняга, здесь кормится? Путь не близок. Юрта и желтый платочек далеки. Не возвратиться ли? К тому же они скрылись за холмом, и приходится идти наугад. Но вот неожиданно открываются дали, и, как обидно: юрта становится куртинкой кустарника чингиля, а платочек — густым кустиком караганы в обильных желтых цветах. Здесь же у куста — кусочек земли, покрытый зеленой травкой, такой яркой среди унылого желтого фона пустыни. Видимо, под землей недалека вода.