Снова открыв почту через час, я получаю сотни посланий с оскорблениями, угрозами и крестами, нарисованными на гробах. Только одно поздравление — от доктора Сандерсена, того самого ученого, которого я в своей статье сровняла с землей. Вчера днем я на всякий случай послала на его сайт просьбу об интервью. Он пишет, что готов принять меня у себя, когда мне будет удобно. Я отвечаю ему, договариваюсь на завтра, звоню моему новому начальству. Главный редактор ликует: благодаря моей статье продажи выросли вдвое. Я прошу зарезервировать мне столько же места на первой полосе и мчусь в аэропорт. Через картотеку «Пост» я раздобыла адрес сценариста Бадди Куппермана — по словам Джимми, руководителя проекта «Омега». Его телефона на коммутаторе Белого дома не знают. Я оставила десять сообщений на автоответчике советника Гласснера — он так и не позвонил. А мне необходимо получить свидетельство хоть одного из задействованных политиков, прежде чем я пойду брать интервью у клонировщика.

В Лос-Анджелесе я беру напрокат машину, снимаю номер в отеле, для надежности оставляю ноутбук в сейфе и мчусь на пляж Малибу. От дома по указанному адресу остался лишь скелет из металлических балок и обугленных досок. Куппермана мне все-таки удается найти в одном из фургонов съемочной группы. В шоковом состоянии, окруженный заботами команды силиконовых великанш, он отказывается разговаривать с журналистами. Я настаиваю: это для его же блага. Если секретные службы хотели таким образом заставить его молчать, в его интересах, чтобы об этом узнала широкая публика, — иначе новая, возможно, более успешная попытка может подтвердить реальность обвинений, которые я готова напечатать немедленно. Но он с тупым упорством отрицает все: ему ничего не известно о проекте «Омега», он не знаком с Джимми Вудом, у него нет никаких доказательств чего бы то ни было, его архивы сгорели, ему нечего сказать, и не надо оставлять адрес: он не передумает. Произнося последние слова, он смотрит на меня с такой настойчивостью, что я, убирая в сумку свое журналистское удостоверение, как бы невзначай роняю карточку отеля. Наклонившись, он поднимает ее и подает мне.

Вернувшись в «Холидэй-Инн», я заказываю обед в номер и включаю ноутбук. От Джимми по-прежнему ничего. Зато несколько посланий от Тома и его адвокатов с требованиями прекратить «журналистские провокации», так как «мстительные действия фанатиков» могут, видите ли, «подвергнуть риску мою беременность». Придурки.

Так и не дождавшись вестей от Куппермана, я еще раз изучаю данные, полученные от химика Гвидо Понцо, и пишу вторую статью, в которой доходчиво разъясняю христианам, что кровь Христа, на глазах очевидцев появившаяся вместо церковного вина в Ланчано, совпадает с кровью на четырех святых реликвиях, но не имеет ничего общего с ДНК Джимми Вуда. Признаюсь, разоблачать религиозное надувательство, используя в качестве аргументов чудеса, — это нечто головокружительное. Впервые за последние месяцы я засыпаю без снотворного.