На деле, конечно, и де Милл и другие продюсеры думали о выгоде точно так же, как и любые другие постановщики коммерческого кинематографа, но широко распространившиеся легенды о Клеопатре-кэмп, королеве излишеств, не обращали никакого внимания на счета и балансы, и последующие постановки давали всё новый материал для слухов. Когда в 1945 году снимался фильм Габриэля Паскаля «Цезарь и Клеопатра», он был объявлен наиболее дорогой постановкой всех времён. То, что он снимался в английской студии в Пайнвуде во время налётов немецкой авиации, что затем съёмочная площадка перенеслась в Египет — всё это воспринималось современниками как экстравагантность, эксцесс, ненужная трата денег и экзотика, к которой вообще склонны «киношники». Общая сумма расходов на фильм составила 1 300 000 английских фунтов стерлингов, а по некоторым сведениям — и 1 500 000. Для сравнения приводилась стоимость постановки «Унесённых ветром», на которую было потрачено только 800 000 фунтов стерлингов. «Они привезли сфинкса в Египет!» — под таким заголовком была опубликована заметка о том, что режиссёра не удовлетворил вид египетских сфинксов, ни один из которых не выглядел как новый (Паскаль верил, что они должны были в I веке до н. э. сверкать новизной). Потому деревянная модель сфинкса, сооружённая в Пайнвуде, была транспортирована в Египет. И ещё множество подобных сообщений (большая часть из которых — типичные газетные «утки») появлялось в печати. Говорили, что из зоопарка взяли детёныша леопарда (их в фильме нет), что для сцены коронации Клеопатры взяли из музея настоящую золотую парчу и украсили её настоящими рубинами (сцена коронации также в фильме отсутствует). Что в Александрии нет проходу от привезённых туда павлинов, а костюмы Оливера Месселя настолько понравились египтянам, что шеф генштаба египетской армии интересовался, не могут ли они купить их в качестве обмундирования. Согласно одному источнику, Паскаль привёз в Египет также горы песка, поскольку ему не понравился цвет того песка, который был в наличии. Согласно другому автору, Паскаль был вполне доволен египетским песком, но для какого-то следующего фильма в Пайнвуд было отправлено четыре сотни тонн песка, подобранного по цвету и размеру, которые по дороге пропали и после долгих безуспешных поисков наконец обнаружились в Корнуэлле.

В этих историях и анекдотах присутствует не только экстравагантность, но и некоторый оттенок того, что можно назвать «благородным безумием». Как сказочный герой пускается в путь на выполнение заведомо не выполнимого задания, или как духовный искатель упражняется в не дающих ему никакой выгоды занятиях, так и эти истории основаны на отрицании привычного здравого смысла, профанической житейской мудрости. Они равным образом героичны и абсурдны. Клеопатра-кэмп смеётся над здравомыслием и добропорядочностью, предлагая взамен легкомысленную глупость, обаятельную праздничность. «Наше желание потребить и уничтожить, сжечь на погребальном костре всё, что мы имеем, и радость, испытываемая нами при том, что всё исчезает в огне пожара и погибели, кажется нам священной и божественной», — писал философ Жан Батай. Такое саморазрушение и принятие смерти провозглашают свободу от ограничений осторожного здравого смысла.